Мать Жени приняла меня не сразу, в отличие от его младшего брата. Ваня во мне души не чаял и с порога бросался ко мне, когда я заходил к ним в гости. Но спустя пару месяцев и мама моего любимого приняла меня. Потрясающая женщина. Таких, как она, очень мало, жаль, что она так одинока.
Мои же были в немалом шоке, узнав, что я переезжаю, и плюс ко всему к парню. Мать вообще в обморок упала от новости, а после долго отходила, узнав, к кому конкретно.
— Хорошо, что он художник, а не стриптизер, возможно, я даже подыщу ему хорошую работу, — сделала она спустя время вывод. И они даже немного ладили. Отец мой был не рад, но и препятствий не чинил. Общался с моим избранником сдержанно и довольно холодно, но вежливо. И это, я вам скажу, огромный прорыв, ведь обычно он был категоричен в отношении секс-меньшинств.
Квартиру, подключив парочку влиятельных знакомых, мы смогли обменять, и теперь Алиса жила напротив нас, правда, доплатили мы немалую сумму. Но деньги… просто бумага по сравнению с ощущением полной, великолепной семьи. Меня очень волновало то, что малышка должна скоро появиться на свет. Ведь ребенок Женьки — и мой ребенок тоже. Я чувствовал себя отцом, хоть и не я оплодотворил яйцеклетку. Чувствовал ответственность за мать его ребенка, потому и сидел сейчас, пока мой любимый на работе, рядом с ней.
— Ром, — взволновано позвала меня девушка.
— Что такое, Лиса? — не глядя на нее, спрашиваю, я в данный момент заканчивал со сборкой новомодной кроватки.
— Кажется, воды отошли…
И меня словно ледяной водой окатило. Я аж дышать перестал от шока. Нет, я знал, что вскоре это случится, но оттого, что Женя на работе, у меня ноги подкосились, а я вообще человек жутко волнительный.
— Алис, ты уверена? — спрашиваю, кое-как совладав с собой.
— Уверенней некуда, — шикнула она и, когда она встала, я увидел на ее шерстяном светло-зеленом платье мокрое пятно, черт…
Дорога до родильного отделения была запоминающейся. Телефон стоял на подставке, и из него взволнованный Женя пытался поговорить с матерью своего ребенка. А я матерился на него, что он, зараза такая, сидит на работе, тинэйджеров развлекая, в то время как я тут трясусь от напряжения, а Алиса жмурится от боли.
POV Женя
Все было более чем просто хорошо. Все было невероятно прекрасно, не считая того факта, что родня Алиски объявила мне холодную войну. После развода они запретили мне переступать порог их дома и велели забыть даже их имена. Ромкины были вежливы до холодности, но, по крайней мере, не мешали нам. Я переживал за свою бывшую жену, ведь вся эта ситуация была малоприятна для нее. Но она меня клятвенно заверяла, что я и мой любимый заменили ей всех и вся. А малышка, что должна была скоро явиться на свет, величайший из подарков в ее жизни. И вообще, она нам обязана, а не мы ей.
Вдохновение не покидало меня, ведь рядом был мой муз, который одним лишь своим присутствием давал небывалый подъем творческого восторга, плескавшегося в крови.
Я стану отцом, представляете? Вот прямо сейчас, когда в трубке слышу ее хриплый голос, а Ромка весь на взводе ворчит, я как никогда осознал то, что вскоре на земле появится маленькое чудо с частичкой меня. Моя дочь! Моя маленькая принцесса.
Это было настоящим подарком для нас с Ромкой. Ведь, возможно, в ближайшем будущем мы бы захотели иметь малыша, и пришлось бы искать суррогатную мать, а тут родная и искрометная Лисица подарит нам такое счастье.
— Тш-ш, Ром, я сейчас отпрошусь и примчусь на такси, не переживай, — пытался я успокоить любимого, правда, тщетно. Если он на взводе, то это как минимум жуткое зрелище. И успокоить его о-о-о-о-о-очень трудно. Я так думаю, Алиса родить успеет, а он все еще колотиться будет.
…
Роды были без осложнений, слава Богу.
Сидя на неудобном стуле и держа Рому за руку, я пытался успокоить его, словно он отец, а не я.
— Будешь так напрягать свое лицо, к сорока станешь морщинистым, как старый дед, — поддеваю его намеренно.
— И что, бросишь меня тогда? — ехидно спрашивает. Опа, клюнул…
— Естественно, зачем мне старый хрыч. Найду моложе, — фыркаю, а в глазах бесята плещутся.
Рома… Знал бы ты, как сильно я люблю тебя, так сильно, что порой боюсь спугнуть своим напором. Боюсь задушить силой своих чувств. Я ловил каждый его жест. Малейшее изменение в его лице. Каждую эмоцию. И радость, и грусть. Усталость и злость. Все пытался запечатлеть на фото либо на картинах.
У меня уже около десяти папок, в которых хранилось пара тысяч так точно его фото. А он лишь закатывал глаза, говоря, что я безумен, а после долго исцеловывал с тлеющим удовольствием на дне кофейных очей. Рома… Он все для меня. Он стал моим воздухом. Жизнью… Смыслом.
— А я не сказал, что отпущу тебя добровольно, — оскалился он в ответ. А я уже был готов довольно заурчать ему на ушко, но в этот самый момент нам разрешили войти… Сказав, что родилась девочка под четыре килограмма.
Обратились, кстати, к Роме, думая, что он отец, а меня вообще пропускать к ребенку не хотели, мол, нечего… Уговаривая медперсонал почти полчаса, мы таки добились, чтобы нас обоих пропустили и, войдя в палату, так и замерли на входе.
— Привет… — протянул я, взволнованно подойдя к постели Алисы, на руках которой была малышка.
— Дай ее мне, — в один голос произнесли мы с Ромой. А после, удивленно глянув друг на друга, решили не спорить, а просто посмотрели на нее с рук матери.
— Красавица, — улыбнулся я, сияя от непередаваемых эмоций.
— У нее глазки твои, — прошептал пораженно мой любимый, вглядываясь в личико появившегося на свет человечка.
…
Сразу в глубине души я переживал, что, возможно, нашего с Алисой ребенка Рома будет недолюбливать. Но я ошибся. Он был самым ревностным родителем. Чаще нас обоих вместе взятых улюлюкал над малышкой, лучась удовлетворением, и не мог отвести от нее своих глаз.
— Ее насыщенные синие омуты сводят меня с ума. Твои же глаза на лице маленького человечка. Ее невозможно не любить, родной, ведь она — это ты. Ведь она часть тебя. А твой ребенок — мой ребенок, — искренне сказал он как-то вечерком, когда на его руках спала Майя. Сказал это хоть и шепотом, но с такой теплотой в голосе, что я прослезился. Прослезился от счастья.
Эти слова дороже многого. Дороже громких слов любви. Просто смотреть на его бережную заботу и полные нежной трепетной любви глаза, понимая, что, написав всего одно слово, я приобрел много больше, чем ожидал.
====== ♥ ======
От автора: Навеялось песней «IOWA — Одно и то же». Слова взяты из нее. Это просто зарисовка, но по времени это примерно спустя 2 года после эпилога.
POV Женька
Как дельфины, мы уходим в плаванье…
Ища вторую половину,
Ища стабильность, сильную спину,
Я жду опять, когда не будем, как они,
Мы притворяться сильными,
Или бояться быть… некрасивыми.
Одно и то же, нам же нравится одно и то же —
Смотреть в окно, искать людей похожих.
Я стою возле сцены, прямо под ней, всего в паре метров от безумно любимого мной.
Сегодня ровно год с того дня, как мы открыли свой клуб. Точнее, клуб был Ромки, а я же был здесь его помощником и собственноручно разрисовывал стены по своему вкусу. Алиска была кем-то вроде управляющего — заботилась о финансах, затратах и так далее. А сам же хозяин заведения, Рома, играл здесь по вечерам собственные песни. Довольны, по итогу, остались все. Я обустраиваю, а заодно привлекаю внимание к своему таланту, мой парень играет и привлекает внимание к своему таланту, а Алиса занимается тем, на что училась, собственно.
Глядя в его глаза, что видят только меня в этой толпе, я в который раз удивлялся, как смог этот безупречный, воистину великолепный мужчина полюбить меня, несуразного. Полюбить настолько, что отказался от всего, лишь бы быть со мной.