— Я говорю, что тебе следовало сначала подумать, прежде чем ставить меня перед фактом, — прошипел Джавид сквозь зубы. — Особенно когда ты знаешь, что мне все это не нужно. Правление было твоим предназначением, а не моим.
Лицо его брата скривилось, но его выражение не было таким жестким или озлобленным, как когда-то давно. На какое-то мгновение Джавид подумал, что это дело рук Лорен.
Так это было или нет, это не имело значения. Его целью было вырваться из пут, которыми брат пытался связать его.
— Ты не прав.
— Прости? — выдохнул Джавид, почувствовав новый приступ гнева.
Что ему не нравилось, так это предчувствие, которое продолжало преследовать его. Как будто этот разговор был уже предрешен. Что бы он ни сказал или сделал, результат был предрешен.
— У меня есть четыре превосходных кандидата для временного правления, — рявкнул Джавид, а затем перечислил имена, которые он включил в свой список еще до того, как принял душ.
Тахир кивнул:
— Все они прекрасно подходят для того, чтобы войти в кабинет твоих советников.
Джавид ущипнул себя за нос. Боль от похмелья, пылавшая в висках, теперь перешла на все тело.
— Ты не слышишь меня, — прорычал он.
— Я слушаю тебя, брат. Инстинкт подсказывает мне, что никто, кроме тебя, для этой задачи не подходит. Ты заключил торговую сделку и вывел Риял из кризиса за считаные месяцы. Ты лучше подготовлен, чем все кандидаты, вместе взятые.
— Но ты умышленно упускаешь из виду одну вещь — мое желание.
Глаза Тахира заблестели гневом, и в этот момент Джавид увидел их отца. Конечно, в глазах его брата не было постоянного осуждения и презрения, но мурашки все равно пробежали по спине.
— Но в тебе наша кровь, Джавид. И Риял нуждается в тебе. После такой тяжелой работы во имя спасения страны неужели ты действительно собираешься подвести их сейчас?
Это был удар ниже пояса. Но во многом Джавид уважал брата за его безжалостность. Это была их общая черта.
Он бы еще больше разочаровался, если бы Тахир попытался его задобрить.
Конечно, его ярость усилилась, когда он увидел, как его брат кивает кому-то. А когда в дверь кабинета Джавида постучали, и вошел Уилфред, ему не нужно было открывать лежащую перед ним папку в кожаном переплете, чтобы узнать, что в ней.
Когда помощник активировал еще один экран, показывающий одного из тех самых людей, которых Джавид намеревался выбрать на пост временного правителя, он почувствовал ярость.
Сузив глаза, он посмотрел на брата:
— Что он здесь делает?
— Твой помощник и будущий начальник штаба приносит присягу, чтобы мы могли запустить соответствующие процессы.
— Ты можешь подумать, что все предрешено, но у меня есть свои требования. На самом деле даже несколько, — проскрежетал он.
Губы Тахира скривились.
— Прочитай документ. Ты обнаружишь, что я предвидел некоторые из них.
Джавид перевел взгляд на лежащий перед ним документ.
— Пятнадцать лет? Ты хочешь, чтобы я правил пятнадцать лет, прежде чем будет рассмотрен вопрос о другом правителе? Ты шутишь, да?
— Сколько лет ты предлагаешь?
— Пять, — отрезал Джавид, думая, что был более чем великодушен.
— Двенадцать, — возразил Тахир.
— Нет. Семь. Этого более чем достаточно.
— Десять. Ты лучше всех знаешь, сколько времени требуется, чтобы закрепить хорошее и прочное правление.
Джавид стиснул зубы. Десять лет обычно были его собственной рекомендацией во время дипломатических переговоров. Он попал в свой собственный капкан.
— Отлично. Десять. Ни секундой дольше.
Тахир улыбнулся, и Джавид понял, что его провели, как наивного мальчишку. Борясь с гневом, он вернулся к чтению.
— Невеста? Ты ждешь, что я женюсь, и уже выбрал мне невесту? — недоверчиво прорычал он.
Тахир больше не улыбался. Но когда он ответил, в его глазах мелькнуло сочувствие.
— К сожалению, брат, совет счел этот момент не подлежащим обсуждению. Как бы я ни был против, это было решено. За день до твоей коронации через три недели ты женишься на двоюродной сестре покойной королевы.
Глава 2
Анаис Дюпон достигла той стадии горя, когда весь мир вокруг перестал для нее существовать. Она прошла через шок и отрицание. Рыдала в подушку по ночам, когда на нее обрушилась депрессия, и тщетно торговалась с судьбой, наблюдая, как тело ее любимой двоюродной сестры опускают в могилу рядом с ее мужем.