— Нам они не нужны. Они невредимы.
— Тогда что тебе от меня нужно?
— От тебя нам ничего не нужно. От твоего мужа, однако…
Она с тоской посмотрела на стакан с водой, прежде чем поднять голову и устремить на него смелый взгляд.
— Как давно я здесь?
Вопрос, наконец, вызвал у мужчины едва заметный намек на улыбку.
— Достаточно долго, чтобы обратить внимание его величества на отсутствие его жены.
— Если ты используешь меня, чтобы его шантажировать, ничего не выйдет.
— Тогда почему он искал под каждым камнем в радиусе места аварии?
Анаис открыла рот, но предусмотрительно промолчала. Зачем рассказывать этим людям, что ее муж был собственником и ревностно относился ко всем и ко всему, что ему принадлежало? Вместо этого она огляделась вокруг.
Комната была без окон. Возможно, это была кладовая.
— Как долго вы собираетесь меня удерживать?
— Достаточно долго, чтобы мои опасения были услышаны. Но не настолько долго, чтобы навредить тебе. Или ребенку.
Анаис ахнула, рука, сжимавшая стакан, задрожала.
— Как ты узнал?
— Моя жена подарила мне четверых здоровых детей. Я различаю признаки. И ты только что это подтвердила.
Она проглотила стон отчаяния.
— Джавид… король этому не обрадуется. Вы должны отпустить меня.
Он повернулся к двери, сказав через плечо:
— Пей воду. Уверяю тебя, мы не причиняем тебе вреда. В ближайшее время тебе принесут еду. И когда я вернусь, я смогу рассказать тебе о короле, которого ты так высоко ценишь.
Только интервалы между едой давали ей представление о ходе времени. Через четыре приема пищи она начала понимать, что ее держали полтора дня. Может быть, немного больше.
Время мешало воображению. Особенно после новости, которую похититель сообщил ей во время ее третьего приема пищи.
Новость подтвердила, что все, что говорил ей Джавид, было ложью.
Она вскочила на ноги, когда вошел ее похититель. Молодая женщина следовала за ним. Еще один поднос с едой и напитками поставили на тумбочку рядом с ее импровизированной кроватью. Но сразу они не ушли.
Он вытащил из кармана что-то похожее на спутниковый телефон и нажал кнопку. В тишине комнаты один раз прозвучал гудок, прежде чем на него ответили.
— Ваше величество, я думаю, вы ждали моего звонка. Приятно слышать, что вы пришли к соглашению с моим отцом, — сказал ее похититель.
— С твоим отцом — да. Но не с тобой. Ты решил свою судьбу, забрав то, что принадлежит мне, аль-Межди. Если повредишь хотя бы один волосок на голове моей жены, то почувствуешь последствия для будущих поколений, — предупредил Джавид таким зловещим голосом, что у нее по спине побежали мурашки.
Прежде чем аль-Межди успел ответить, связь оборвалась.
Именно тогда она услышала звук винта вертолета, перекрывающий звук сотни грохочущих двигателей.
Это был ее муж. И он привел с собой целую армию. Ее похититель в панике выбежал наружу, и Анаис услышала громкие голоса, за которыми последовали настойчивые мольбы.
Дверь распахнулась, и в дверном проеме появился Джавид, облаченный с головы до пят в черное.
Облегчение, благодарность и всплеск гормонов заставили ее снова опуститься на кровать. Он бросился вперед, но тут же остановился.
Целую вечность он просто смотрел на нее сверху вниз, черты его лица были пепельно-серыми и изможденными.
Затем, наклонившись, он подхватил ее и прижал к своей груди, словно она была младенцем. Анаис обнаружила, что не хочет протестовать.
Ужас перед неизвестностью и опасения за безопасность своего ребенка утомили ее. Поэтому она прижала голову к его груди.
По какой-то причине это движение, казалось, вызвало в Джавиде что-то необузданное. Его руки сжались чуть сильнее, когда он развернулся на каблуках и вынес ее на улицу. Зажмурив глаза от резкого света, она обвила рукой его затылок.
— Арестуйте их, — прорычал он кому-то. — Я разберусь с ними позже.
Через два часа Анаис вернулась во дворец.
Врач провел тщательный осмотр и прописал несколько дней постельного режима и обильное питье.
Затем она смотрела, как врач ходит взад-вперед по ее ковру, время от времени проводя пальцами по волосам. От обезумевшей Фаизы она узнала, что ее не было четыре дня.
Джавид не брился все это время, если судить по щетине на его подбородке. То, что она нашла это чрезвычайно сексуальным, было еще одним плохим знаком на фоне ее безнадежных эмоций по отношению к этому мужчине.
Чтобы противодействовать этому ощущению, она заговорила, желая положить конец мучениям от того, что он был рядом и в то же время так далеко.