— Я просто не понимаю, почему ты так торопишься уехать. Тебе где-то предложили другую работу, на которой можно почти ничего не делать?
Анаис сказала себе, что ее щеки горят от гнева, а не от смущения. Он не имел права так презрительно смотреть на нее.
— Вы пришли сюда только для того, чтобы оскорбить меня, ваше высочество? — Она вложила в свой голос столько неприязни, сколько могла.
Уголок его рта снова дернулся, но на этот раз улыбки не было видно.
— Ты достаточно долго была в составе королевских придворных, чтобы знать, что ничего не происходит здесь случайно.
— И что именно означает ваше появление здесь?
На мгновение он задумался. Обдумывал ли он то, что собирался сказать, или… не хотел этого говорить? Но затем его взгляд прояснился.
— Для ясности я должен сказать, что я тот, кто просил о встрече, — заявил он.
Она вздрогнула, тревога охватила ее.
— Хорошо. С какой целью?
Ей не нравилось, что ее голос слегка дрожал, что все, что он собирался сказать, казалось очень важным.
— Ты была доверенным лицом королевы, что, как я предполагаю, означает, что ты можешь сохранять некоторую осторожность.
Она вскочила.
— Я не понимаю, почему вы оскорбляете меня, даже в намеках! Так вы обращаетесь с женщинами, которые не падают к вашим ногам?
Его глаза чуть расширились, а губы снова шевельнулись в напряженной улыбке, снова заставив ее перевести взгляд на нижнюю губу, которая казалась слишком пухлой. Слишком чувственной для мужчины. Она яростно возмутилась тем, что эта мысль немедленно вызывала в ее голове видения, что она могла бы сделать с этими губами.
— Я просто пытаюсь установить причину твоего назначения во дворце.
— Давайте покончим с этим, пожалуйста. И прежде чем вы что-нибудь скажете, я никогда не чувствовала желания присоединиться к дворцовым сплетникам.
Он кивнул:
— Хорошо. В твоих же интересах этого не делать.
— Почему?
— Потому что твоя следующая роль будет немного сложнее, чем сидеть и обсуждать неделю моды в Париже и пить чай.
— Я избавлю вас от хлопот, ваше высочество, — тут же сказала она. — Я не хочу никакой новой роли. Мои сумки упакованы, и я уезжаю сегодня днем…
— Сумки можно распаковать, — заявил он.
Анаис глубоко вздохнула, надеясь, что приток кислорода прояснит ее голову и рассеет жуткое ощущение, будто она больше не контролирует свою жизнь.
Джавид приблизился к ней медленной, вялой походкой, как будто либо располагал всем временем мира, либо не хотел ее спугнуть. Но с каждым шагом она чувствовала, как испаряется ее спокойствие. Когда он остановился в нескольких шагах от нее, сунув руки в карманы, ее горло судорожно сжалось.
— Официальное объявление будет сделано утром, но я здесь для того, чтобы сообщить тебе, что ты была повышена от организатора послеобеденного чая до должности королевы Рияла.
На мгновение она пожалела, что не вскочила и тут же не убежала.
Она покачала головой. Он этого не говорил. Это было невозможно.
— Очень возможно, — пробормотал он, и она поняла, что произнесла эти последние слова вслух.
— Я не могу быть королевой.
— Боюсь, это уже решено. Ты испугана?
— Я не могу быть королевой, — снова заявила она, на этот раз решительнее.
Он поднял подбородок, его лицо приняло неумолимое царственное выражение, которое не оставило у нее никаких сомнений в том, что он представитель королевской династии. Джавид аль-Джукрат, возможно, провел большую часть своей взрослой жизни в западном мире, но в нем текла кровь арабских воинов.
— Совет собрался неделю назад. Решение принято.
— Тогда надо принять другое решение!
Резкость ее голоса заставила его напрячься, и все следы веселья исчезли с его лица.
— Кажется, ты думаешь, что у тебя есть выбор.
В его голосе слышался холод.
— Это не лотерея, в которой можно выбрать другого победителя, если предыдущий не подходит или недоступен. Ты единственное имя в списке.
Отвернувшись, она направилась в свою спальню, не обращая внимания на свои трясущиеся ноги, схватила сумочку, затем обернулась и замерла, ахнув, когда он вошел в комнату вслед за ней.
Его взгляд переходил с ее лица на ее сумку и обратно.
— Кажется, ты все еще думаешь, что куда-то едешь, — протянул он.
— В этом преимущество жизни в двадцать первом веке, ваше высочество. Я свободна делать все, что захочу. Скажите совету найти кого-нибудь другого на роль королевы. Меня не интересует эта работа.
Почему-то эти слова вызвали у него мрачную улыбку.