– Скажи мне, в этот твой план входит убийство Вирсавии?
– Хочешь, чтобы я внёс это в него?
Я промолчал, ответив ему оскалом.
Весь его план сводится к тому, что Вирсавия должна умереть. И я сделаю всё, чтобы избежать его. Моя главная цель не дать Лиаму сделать это своими руками. Тогда я уже не смогу её спасти, не смогу вернуть.
Я никогда не говорил ей, что люблю её. И сделаю всё, чтобы мне не пришлось этого сказать. Потому что, чтобы сломить душу, Небо забирает именно то, что тебе дорого больше всего. Того, без кого ты не сможешь жить. Создатель дал мне её, чтобы потом забрать, её смерть помогла бы Ему убить меня. Я был уверен в том, что именно в этом Его замысел. Пока не услышал замысел Лиама. Жизнь Вирсавии приобретала всё большую важность не только для меня одного. Она становилась самой главной фигурой на шахматной доске, смерть которой – это выгодная партия перед основной победой одного из двух играющих. Ею придётся пожертвовать, кому-то из нас, как только наступит время выгодного хода, ставящего соперника в тупик и забирающего жизнь вслед за всеми уже умершими пешками.
Никто не должен был знать, что я думаю на самом деле. И я начал показывать ту самую Тьму, чтобы спасти её.
После разговора с Лиамом я хотел забыться. Я вдыхал курительные одурманивающие травы и пил так много хмеля, но мне всё равно было его недостаточно. Я знал, что Вирсавия уже не сможет находиться со мной так, как раньше. Поэтому, чувствовал необходимость провести с ней истекающее для нас время. Даже против её воли.
В ту нашу последнюю ночь я внушал сам себе, что она ещё моя. Что она поймёт меня, без моих объяснений. Что я ещё успею изменить ход событий и перевернуть давно начавшуюся Лиамом игру. Но было уже поздно. Она больше не принимала меня. А моя потребность в ней стала заключительным жестоким актом, который сломил её, как он и хотел.
Она разрушила мост и заключила Силу Истоков в Своём теле. Я же поставил на ней печать своей Силы. Не чтобы убить. А чтобы продолжать чувствовать её. А ещё… Пока в ней есть часть меня, Лиам не убьет её.
Так я её защитил.
И мы продолжили с ней жить, каждый исполняя свои роли. Я по прописанному сценарию, а она – в слепую, действуя по интуиции.
Мир становился больше, разрастаясь на миллионы новых человеческих душ, а, значит, должна была разрастаться и Тьма. Она должна была просачиваться во все его углы, даже и в без того уже давным-давно помрачневшие. Я не мог оставаться на территории Хиддекель. Я должен был быть повсюду.
Проповедники Бога, последователи Христа, восхваляемые исторические личности, на каждого из них находился тот, кто был частью меня. Я никогда не заставлял насильно примкнуть людей к Тьме. Я просто убеждал их, поговорив.
Я решил заключить самое выгодное партнёрство. Так я пришёл в церковь. Поэтому, не ищите в ней Бога. Там его никогда не было.
Как и во многих лекарствах, которые созданы мной лишь для того, чтобы сократить человеческую жизнь и провести на Земле очищение. Я делал это не только через войну, верно.
Я всегда продолжал искать Вирсавию. Особенно, когда появился Марк. Тогда я просто… захотел с ней поговорить. Хотел узнать, что мне делать. Впервые открыться, сказать всё, открыть всю правду.
Я дал людям описание женщины, которую нужно найти. А они устроили из этого культ охоты на ведьм.
– О, это будет весьма увлекательное зрелище! В этот раз всё иначе, впервые за десятки лет!
– Что же особенного в очередном обнажении тела и души одной из сотни красоток, сжигаемых за сутки?
Обсуждали мои «последователи», пока я перечитывал документы старых библиотек, сидя в Испании.
– Она не столько красотка, сколько больная телом старуха. Она сама пришла к одному из Инквизиторов, дабы дать показания против себя самой, и за время действия Срока Милосердия она потребовала собрать как можно большее количество всех нас на её публичном признании!
Этот разговор вызвал в моём теле электрический ток.
– Что ещё она говорит? – Обратился я к тем, кто говорил.
– Больше ничего, милорд. Она молчалива.
– Как и все. – Добавил кто-то.
– Говорят, она может часами сидеть, замерев в одной позе. Даже её глаза в это время не моргают.
– Да, я видел эти глаза, они словно…
– Словно что? – Яростно спрашиваю я.
– Словно… – Начал кто-то.
– Стекло. – Закончил кто-то за него.
Я встал, отбросив книги. Сердце, впервые за долгие века, заколотилось.
– Каким будет способ казни?
– Огонь. Она утверждала, что если мы хотим избавиться от настоящей Ведающей ведьмиными знаниям, то мы должны ни при каких обстоятельствах не давать ей касаться воды.
– Где пройдет казнь?
– Испания, Кордова. У замка Альмодовар.
И, пока я добирался до указанного места, я перестал её чувствовать. Это могло означать только одно.
– Сегодня здесь была только одна казнь… – Поясняет мне Инквизитор, которого я сейчас душу.
– Это не облегчит тех мучений, на которые я тебя обреку. Где её тело?
– От него… ничего не осталось. Ведьма была сожжена, Владыка. Теперь её душа принадлежит костру Святой Инквизиции.
– Как понять ничего не осталось?! Где прах, тупое ты людское создание?!
– Взгляните вокруг – пустошь одна на ещё горячей земле. Здесь это произошло, Владыка. По утру, на рассвете, ни следа от произошедшего. Только куст цветка белого с шипами.
Вирсавия. Это была она. Её сожгли.
Но она не умерла. От этого – просто не могла.
Облегчение. Однако, моя ярость не унимается.
– Что ещё произошло после того, как она исчезла?
– Падре Юсебио. Пропал.
– Конечно же, тот самый, что принимал у неё исповедь?
Он молча кивнул, опуская глаза.
Единственным человеком, воспоминания которого были бы мне полезны – был этот человек. И он успел уйти. Что она могла сказать служителю Господа, чтобы тот пошёл против Господа? Верно. Она сказала ему правду.
Чтобы узнать, где тело Вирсавии, мне нужно найти этого монаха. А искать, следуя правде, стоит у сохранивших Силы Эдемских Рек водных источников, дорогу к которым она и пообещала ему раскрыть. Понимая, какой участи она подвергла своего спасителя, она отправила его к самому дальнему из них. Вероятно, через несколько лет я найду его тело у ворот Эдемского Сада. Если он, всё же, доберётся туда, не успев умереть раньше. От чего угодно.