– Отверг. Теперь вот хожу за покупками без списка и без горячего ужина с необыкновенно воздушной выпечкой на десерт.
– Мистер Лэрд, мы не нашли шафран, корицу, хельбу и сахарную пудру…
– Один восточный поставщик отправлял недавно свой корабль в Багдад, Вам стоит отправиться в порт и найти его торговцев.
– Благодарю Вас за совет, Иар.
– И Джонатан, в это Рождество примите от меня ещё один совет, преподнесите этой женщине вместе со всем и своё предложение.
Я собственноручно подтолкнул того, кого мог бы убить прямо сейчас к той, чью смерть до сих пор не могу организовать. Это и было то самое «во-вторых». Этим советом я лишил её видимости побега и обязал прожить одну человеческую жизнь до самого конца, пока смерть не разлучит их. Я мог бы причинить ей боль и иным способом. Например, её названный сын мог в итоге, всё равно, погибнуть. Но выбрал именно этот. Чтобы потом увидеть, во что она превратиться, переживая ещё одну череду мучительных страданий своей большой, хрупкой, и без того уже истерзанной души, раны которой я позволю ей, временно, залечить.
Он коротко и растеряно кивнул головой, соглашаясь с каждым моим словом.
– Рад был знакомству. Если понадобиться помощь…
– Королевский Госпиталь Марсдена.
Он протянул мне руку. И я пожал её. Ещё немного и я добавил бы саркастическое «Благословляю», но тут же отвернулся к торговому прилавку, размышляя о том, не передумал ли я ещё лишить доктора жизни прямо сейчас.
– Что же, золотце, найдётся для меня бутылка чего-нибудь покрепче? – Улыбаясь, обратился я к женщине за кассой.
– Конечно!
Продавщица радостно начала рыскать за прилавком, пока я соображал, где смогу достать шафран, корицу, хельбу и сахарную пудру сразу после того, как выйду из дверей этого торгового заведения, запивая свои рассуждения алкоголем.
Я нашёл всё ей необходимое в Марокканском доме её убежища прямо перед носом у хозяйки. Меня раздражала эта атмосфера, пропитанная её душой. Всё здесь было похоже на неё, на то, чем она дорожила и что любила. Я знал об этом доме, об этих её людях. Именно сюда она могла сбежать с самого начала… Но понимала, что это будет слишком просто для меня. Я не мог уйти, не своровав у марокканки ещё и половину из охапки букета разноцветных роз, стоявших на полу в вазе. Затем, я вернулся в Лондон и передал это всё скупому портовому матросу, готовому продать что угодно и кому угодно за хоть-какое вознаграждение.
Таким образом, доктор спокойно отправился в свою обитель с полным набором купленных товаров. Я проследил за ним. До дома, который уже стал и её. Вирсавия открыла дверь и развела свои руки, чтобы обнять того, кого она ждала. Слабая. Охваченная болевыми спазмами моего присутствия. Полусогнутая. Словно высохшая надломленная ветка. Её надлом вместо бинта обматывал её желание жить. Из всех сил она пыталась показать, что вот-вот и скоро она оправится.
Букет свежих цветов с жаркой земли в холодную Лондонскую зиму. Не знаю, какой смысл я вкладывал в них. Раскрыл перед её сожителем тайну её пристрастия к розам? Хотел напугать её и подтвердить своё присутствие? Передавал тёплый привет её душе из её Цветущего Сада? Всё это было так и не так одновременно. Правда в том, что я хотел сделать её счастливой. И в глубине моей души я желал, чтобы она поняла, что эти цветы дарую ей я. Я знал, что она будет счастлива. Но не всю свою жизнь. Доктор мог умереть намного раньше. Я мог убить его, как вариант. Не скажу, что не хотел этого. Но больше я хотел, чтобы она привязалась к нему. Чтобы потом увидеть её страдания после того, как эта связь резко оборвётся.
Больше я не следил за ней так близко.
А когда сын впервые заинтересовался историей моих и Лиама дел, когда спросил, чем мы занимались в шестом веке, я и подумать не мог, что мне стоит наброситься на этот самый вопрос на след, по которому я должен идти.
Шестой век. Что важного тогда произошло? Что я тогда упустил? Свидетелем или деятелем чего стал или не стал? Всё, что я вспомнил о том времени, так это то, что потерял связь с одним из самых преданных своих воинов, которому было поручено ввести смуту и развязать войну на территории Кореи. Но я проигнорировал это. Вряд ли это может быть связано с тем, что для меня по-настоящему, важно. С ней.
Сколько бы я ни шёл вслед, настигая её по её пути, едва ли я приду в её душу ещё один раз. Мне даже вначале нашей истории было проще уйти на войну, чем идти к ней.
Но прямо сейчас я иду к нашему с ней дому, где она приходит в себя после того, как узнала про меня и Марка. После того, как смешала всё возможное обезболивающее, что у неё было, чтобы заглушить свою боль.
Да.
Я вернул её домой, после того, как увидел в этом состоянии.
Домой, откуда не уходил. Который восстановил. Построил заново. И продолжал там жить.
Моя сторона владений, следующая за Хиддекель.
Здесь же и вырос Марк, который когда-то набрёл на покинутый ею её Цветущий Сад с остатками цветов, которые я когда-то подарил ей на нашем обряде.
И от решающего с ней разговора меня разделяет лишь пару шагов.