Стук по сосуду.
– Прошу прощения. – Уже понимаю, кто говорит и что он обращается ко мне. – Поднимайтесь.
Из горла сосуда падает верёвка, по которой меня сейчас просят выбраться наружу. «Зачем приезжала?», немой вопрос и капля расстройства от того, что сосуд-таки оказался пуст.
Я гашу фонарик и поднимаюсь, по веревке вверх.
– Доброго времени. – Улыбаясь, говорит мне молодой человек, протягивая руку, на которую я могу опереться и спрыгнуть.
Я чуть щурюсь, стряхивая с головы слои вековых слоев, что зацепили мои волосы с сосуда. Молодой юноша, лет двадцати семи. Короткие черные волосы, красивое сложенное тело, одетое в простую спортивную светлую одежду, тоже надел кроссовки, как и я… Выглядит не как начальник, но время сейчас такое, чем проще выглядит человек, тем выше должность он занимает. Или же за всем этим стоит его влиятельный родственник, а он просто развлекается. Не мне судить, я тоже сейчас похожа на девочку, которая косплеит аниме, а не на историка.
– Однако. – Коротко произношу в ответ.
Руку свою ему не протягиваю. Справляюсь сама, но он всё ещё держит её возле меня, пока я не ступаю ногами на землю. Первым делом подбегает Опиум и садиться рядом, я смотрю на него, глажу за ухом, а потом поднимаю свой взгляд на «начальника».
– Не нашли следов тёмной истории? – Спрашивает он, как бы невзначай, но так точно.
Я снова вглядываюсь в его лицо, и только теперь вижу то, чего не видела, когда смотрела на него сверху. У «начальника» есть отличительная особенность: правый его глаз имеет светло зелёный оттенок, а левый – голубой.
Кажется, я даже улыбнулась. Это точно потому, что погладила Опиума, не иначе.
– Тёмной истории нет, к сожалению. Но вы можете использовать эти сосуды для хранения вина. Дадите ему историю, будто бы это вино древнего рецепта с водой из какого-нибудь Святого Источника… Расскажите, что раньше вино варил монах или ведьма, сосуды изготовили в ритуальном таинстве… и тогда Ваше дело будет процветать. Так это сейчас работает. Всем нужна какая-то мистическая значимость и немного запретного, на грани со Святым. – Говорю я ему, улыбаясь. Спокойно. Вроде бы шутя. Для обычного человека. Но с абсолютной правдой для того, кто знал бы о подтексте. Велиар бы оценил моё чувство юмора и новую способность свободно говорить.
«Начальник» прекращал вообще улыбаться?
– Марк. – Он в очередной раз протягивает мне свою руку.
Я опять не тороплюсь протягивать ему свою руку в ответ.
– У меня руки в вековых частицах и я только что гладила свою собаку. – Поясняю ему я, разводя руками и показывая ему свои ладони.
– Не останавливает. – Констатирует он и бережно пожимает мою правую ладонь.
Я чуть наклоняю голову вбок от удивления, ещё раз всматриваюсь в лицо молодого мужчины. Я не назвала ему своего имени, всё ещё. Думаю, отпустит, когда назову.
– Амина. – Чуть добавляю своих сил обычной женской ладони в это рукопожатие и первая отпускаю его, он не удерживает.
– Вы не знали, да, что они вызовут меня? – Продолжаю я разговор. Ребята из группы, кажется, резко начали заниматься какими-то другими делами, демонстрируя свою работоспособность и полезность.
Марк сел на корточки напротив Опиума и тот предатель даёт ему себя погладить. Ещё чуть-чуть и он положит свою морду на его плечо! Мои брови в удивлении хмурятся и я пытаюсь понять, с чего это.
– Они хотели как лучше. – Повторяет «начальник» слова оправданий своих подчиненных. – Но исторический подтекст сосудов мне и без того понятен, как и годы их создания. Ничего криминального, ничего тайного и сверхъестественного. – Он продолжает гладить мою собаку и чесать его за ушами… – Я хотел хранить в них вино, кстати. Ваш маркетинговый ход, что был предложен, мне нравится.
«Опиум, твою мать... Да перестань ты так радостного реагировать на этого мальчишку и вилять хвостом!», думаю я, посылая своему псу сигналы через пристальное наблюдение и осуждение своих глаз.
– Вооот оно как... – Растягиваю я, специально, создавая иллюзию расстроенного историка, которому не заплатят за частный выезд, как будто я приехала сюда ради денег. – Тогда, прощаемся. – Я хватаю Опиума за ошейник и оттягиваю от этого приятного ему человека и разворачиваюсь, чтобы уйти. Дома мы обязательно поговорим с ним о его поведении.
Сосуды были созданы людьми. До создания города. А это – уже другая история, другая работа, к итогам которой готовы только фанатичные концептологи и телеканал «Рен-ТВ». Я не собираюсь взрываться с доказательствами того, кем, когда, зачем был построен город и как он утонул, а затем… Позже, человеческий разум сам поймет. Я же узнала то, что хотела. Это не Велиар. И не Ведающие. Того, что задержало бы моё внимание, не найдено. Можно улетать.
Марк встаёт, делает пару спешных шагов вдогонку мне.
– Не волнуйтесь, Ваша работа будет полностью оплачена. – Говорит он, когда наши шаги выравниваются. Я всё ещё иду к машине, которая увезет меня в покои.
– Не люблю несправедливость. Я не рассказала ничего нового, кроме как того, что Вы уже и так знали, это можно не оплачивать. – Говорю твердо, улыбаясь, но смотря под ноги.
– Подтверждение результата – это тоже результат, за который следует такая же оплата. – Подытоживает юноша, уже открывая мне дверь автомобиля.
Я пожимаю плечами, останавливаюсь у двери и поднимаю на него взгляд.
– Задержитесь. Город Вам понравится. – Говорит Марк мне в период этого зрительного контакта, что я только что добровольно с ним установила.
– Может быть. – Тихо твержу я, пока Опиум облизывает его кроссовки.
Марк снова наклоняется к собаке и гладит её. Надеюсь, прощаясь.
– Любите джаз? – Спрашивает он как бы невзначай, а моё сердце останавливается.
Юноша смотрит на меня, он уже выровнялся со мной, а Опиум сам запрыгивает в автомобиль.
– Что? – Переспрашиваю, часто моргая.
Моё сознание воспроизводит слова, сказанные Джоном, перед тем, как он умер. «…Время будет другим. И музыка будет другой. Пообещай мне, что ты будешь танцевать под неё с чувством радости, как мы всегда и делали это вместе. Я знаю, что это будет трудно. Не скорби». Непроизвольно мои пальцы легко касаются старого кольца, которое так давно висит на цепочке на моей шеи.
– Если такая музыка откликается в сердце, приглашаю на вечер с живым исполнением и стилистическим дресс-кодом. Останется хорошее воспоминание о поездке.
Он больше не улыбается. Его лицо без напряжения, без эмоций. Будто… констатирует факт.
«Я обещала тебе, Джон. Обещала жить, в действиях, в эмоциях. И я стараюсь исполнять своё обещание». Я выхожу из самодиалога и воспоминаний.
– Ты нашёл, чем оплатить мою работу, Марк. – Показываю ему свой большой указательный палец, поднятый вверх, что означает полное согласие. А ещё я перешла с ним на «ты». Мальчишка дал мне достойные планы на вечер.
В гостиничном номере, в котором я остановилась, мы с Опиумом провели воспитательную беседу о том, что не стоит давать себя гладить малознакомым мужчинам.
Марк дал мне адрес места, где пройдет сегодняшнее мероприятие. Вспоминаю, что он упоминал дресс-код. Я никогда не беру с собой много вещей, только вещи первой необходимости, но в первую необходимость я включаю и классический строгий бежевый костюм. Случаи бывают разные, а попасть в заведение, где исполняют живую музыку, я хочу всегда.