Это – конец. Сейчас сладость момента и желаний завершится. Молодой, оскорбленный парень скинет меня с себя, отрезвляя мою совесть окончательно. Я уйду, выслушав поток ответных оскорблений. А он останется в своих владениях; сделает десяток нервных глотков рома, затем, возьмет в руки телефон, ища в нём контакт безотказной девушки, идентичной тому слову, коем я только что плюнула ему в лицо, и посетует ей на то, как тяжело ему одному опустошить остаток в бутылке этой прекрасной ночью, благословленной молодой Луной.
– Я расслышал. – К моему огромному удивлению спокойно отвечает Марк. – А теперь услышь мою правду. – Он накрывает мою руку, лежащую в его волосах, своей, спуская их обе вниз, проводя по его виску, по скуле, шее, остановив, наконец, там, где люди привыкли обозначать нахождение души. – Здесь есть что-то от души Дьявола. – Я худший твой ночной друг, но не самая последняя скотина. За мной кто-то занимал. – С моих губ срывается лёгкий смех, а с его – обольстительный оскал улыбки, обнажающий зубы.
– Я младше тебя всего веков на одиннадцать, как тебе нравится выражаться. У меня тройное имя и двойное гражданство. Обострённое чувство прекрасного. Строгие нравы, аристократические привычки. Аллергия на напыщенность, неискренность и дешёвые души. Моя группа крови, наверняка, не подойдет тебе для переливания, поэтому, на меня и время тратить не стоит, раз я не пригожусь тебе в жизни. – Он спускает наши руки ниже, почти доведя их до своего места напряжения. – И, как ты уже сказала ранее, по истечению сегодняшней ночи каждый из нас получит желаемое. – Марк отпускает мою руку, и она соскальзывает на его брюки. Я делаю глубокий вдох, почувствовав всю его мощную энергию настоящего мужчины. – И я всем своим мужским нутром желаю прикоснуться к тебе с того момента, как увидел. Войти в тебя настолько глубоко, насколько ты позволишь. – Он осёкся в этой двоякой фразе, отрицательно махнув головой. – Если ещё правдивей, то настолько, насколько я захочу. Но я ещё никогда раньше не встречал девушку, с которой смогу говорить на равных. – Пересилив свою возбужденность, юноша отстраняется от меня, облокачиваясь на спинку дивана, давая больше свободного пространства. – Девушку, которой могу быть услышанным. – С серьезным выражением произнес парень, вновь обняв ладонями мои ледяные пятки.
Поняв, что всё это время, замерев, я внимательно слушала его, обжигаясь жаром его возбуждения через свою ладонь, всё ещё лежавшую там, где взрываются вулканы мужского наслаждения, я скромно убрала свою руку, заведя её за свою спину.
– Этой ночью ты можешь себе позволить всё, что угодно, Амина. Мы можем. – Продолжил парень, согревая мои стопы. – Мы можем напиться до беспамятства, вести себя как безрассудные подростки, которых и ты, и я осуждаем за их распущенность и доступность. Стать снова молодыми. Сумасшедшими. Проговорить на все, зажигающие нас, темы. Доверить друг другу любую, попадающуюся под руку, наспех вытаскиваемой, как старые вещи из шкафа, тайну греха. Озвучить самые бредовые мысли, находя в них истину. Поссориться из-за не схождения в осуждении политики Римской Империи пятого века… – Уголком губ улыбаясь, продолжил юноша. – Мы оба знаем, нам уже не выбраться из сегодняшней ночи, просто разойдясь. За две минуты нашего общения мы будто перебрали друг в друге все струны и запутали их воедино, охватив безумными мыслями, обещающими, что это будет навсегда. – Его сердцебиение участилось, подавая признаки оживления сердца ритмичным стуком сквозь слова. – И это не будет обманом. Потому, что наше навсегда началось с того момента, как ты дозволила коснуться тебя. Оно продлится ровно столько, сколько мы захотим. Пусть даже и до мимолётного завтра. Я не осужу тебя, как только взойдёт солнце. Никогда не упомяну твоего имени как ассоциации только с этим желанием, которым горю. И я никогда не использую тебя в своих целях. – Выделил он, как рыцарскую клятву. – Потому, что мы оба поняли, что сможем найти друг в друге то, что давно утратили. – Я снова смотрю на его солнечное сплетение, прекрасно понимая, что именно Марк имеет в виду. – Это уже здесь – между нами: способность снова почувствовать это забытое редкое чувство. Снова влюбиться. – Наши взгляды встречаются. Я сосредотачиваю свой слух, боясь, что мне всё это лишь слышаться.
– Я буду настоящим идиотом, подтверждая сейчас, что боюсь спугнуть это прекрасное ощущение, сказав тебе лишние. Но в том-то и дело, что только с тобой, впервые в жизни, я готов просто говорить всю ночь до её смерти, пока рассвет не разлучит нас. – Я всё ещё не верю своим ушам, для которых прозвучала фраза, подошедшая как оригинальный ключ к моей душе. Он дал мне выбор. Моё тело тлеет под магмой раскалённого расплывающегося наслаждения.