— Конечно, как пожелаешь! Но…
— Так будет справедливо по отношению к тебе, — она огляделась. — Впереди растут другие плодовые деревья. Просто не сворачивай на восток, к реке, и избегай открытых полян…
— Флета, молю тебя, скажи мне причину! Я чем-то тебя обидел? Если я стал обузой для тебя и недостаточно стараюсь…
— Вижу, объяснение неизбежно. Я должна отправиться к жеребцу, дабы он покрыл меня.
— Прямо сейчас?
Она устало улыбнулась.
— Он далеко отсюда, и мне придётся проделать немалый путь.
— Ещё одна утомительная дорога? Ты же выбьешься из сил! Разве это не может подождать более удобного момента?
— Маш, ты вынуждаешь меня говорить больше, чем следует. Ваш род способен заниматься воспроизведением, ловя удобный момент. Мой — нет. Жеребец должен покрыть кобылу, когда наступает определённое время. Выбора у неё нет. Если в это время она окажется в чужом табуне, это обязан будет сделать чужой жеребец. У него тоже не будет выбора. Вот почему мне стоит поспешить к моему собственному табуну.
Маш вспомнил, что читал о лошадях и других животных. Течка у самок шла периодически, и спаривание происходило именно тогда. В любое другое время они не испытывали интереса к воспроизводству вида, однако течка действительно не оставляла им выбора. Будучи животным, Флета следовала той же схеме. Раньше ему не приходило это в голову по той лишь причине, что она проводила часы и дни в человеческом обличье, оставаясь рядом с ним.
— Теперь я, наконец, понимаю, почему тебя не заботила наша нагота, — сказал Маш. — Когда ты видела меня возбуждённым. Ты знала, что… что спаривание возможно лишь с представителями собственного вида. Поэтому не была заинтересована в… — Он покраснел и обнаружил, что не может больше обсуждать данную тему.
— Сие только половина правды, Маш, — ответила Флета. — Я бы играла с тобой в телесные игры с тем же удовольствием, что играла в юности с Бэйном. Но сейчас мы достигли возраста, когда уже знаем правду, и в них нет смысла.
— Да, разумеется. Мы представляем собой два разных вида. Между нами ничего такого быть не может, — он вздохнул. — Иди и делай то, что должна, Флета. Я подожду твоего возвращения.
— Да. — Однако девушка не двинулась с места, и Маш увидел, как её нижняя губа подрагивает.
— В чём дело, Флета? Не беспокойся обо мне. Тут со мной всё будет в порядке.
— Я всё равно боюсь за тебя, — призналась она. — Если гоблины выследят тебя…
— Уж я им покажу! Пожалуйста, Флета, не позволяй мне больше вмешиваться в твою жизнь!
— О, как бы мне хотелось, чтобы в Пурпурных Горах росли нужные растения! — воскликнула она.
— Растения?
— Травы. Мы срываем их, когда желаем подавить цикл.
— Оу.
— О Маш, я люблю тебя и не оставила бы тебя на произвол судьбы на Фазе. Я не хочу тебя покидать!
Он шагнул к ней и протянул руки, желая обнять и утешить, но девушка поспешно отступила.
— Сейчас я не смею тебя касаться! — прошептала она.
— Но я не причиню тебе вреда, Флета! — запротестовал он.
— Разве ты не понимаешь… я бы быть покрытой тобой, а не каким-то глупым жеребцом!
Маш был ошеломлён.
— Но… но я же не твоего вида! Мы согласились, что это не получится…
— Верно, согласились, — кивнула она, прикусывая губу. — Я не должна была даже упоминать об этом, но моё тело не видит разницы между ним и тобой. Останься я здесь в ожидании, пока наступит тот самый момент…
— Ты хочешь сказать, что ты и я…?
— Теперь я тебя отвращаю? — спросила Флета, и из её глаз хлынули слёзы. — О, лучше бы я никогда не узнала тебя, но я думала, что смогу отвести тебя в безопасное место до того, как…
Маш ещё раз повторил вслух то, что крутилось в его голове, во избежание казусов: — Если бы мы с тобой попытались спариться, из этого ничего бы не вышло из-за разницы между нашими видами. Но тогда тебе не пришлось бы отправляться к жеребцу. Ты могла бы остаться со мной.
— Да. Я знаю, что не имею права… и сие неправильно…
— Флета, в моём мире иная культура. Роботы, андроиды и люди занимаются подобными вещами постоянно, не зная, к чему это приведёт. Я сам — порождение человека и машины, чей брак ранее считался невозможным. Я не хотел вмешиваться только потому, что думал, этого не желаешь ты.
— Я никогда этого не утверждала, — откликнулась девушка. — И когда назвала спаривание бессмысленным, говорила лишь от лица культуры нашего мира.
— Тогда я не вижу проблемы! — воскликнул он. — Я так долго этого ждал… если бы только понял это раньше…
— Значит… ты сделаешь это?
— Только скажи мне, когда!