Только вот вопрос остается открытым: а кто тогда в твоем вкусе Мир, если не этот Аполлон?
- Я и вот так могу, - крутанул меня возле калитки и опустил словно в танце, наклонившись следом.
- Я не могу, - пытаюсь сдержать смех, но когда вижу его красное лицо напротив взрываюсь. Скользкий асфальт вкупе с высоченной шпилькой равно незамедлительное падение обох.
- Ахахах, - смеется басом. Сидит напротив меня, покусывая пухлые губы, - не ушиблась, актриса?
- Нет, нормально, - пытаюсь подняться, но птыки тщетны, - вот теперь он точно не подойдет, кому нужна покалеченная неуклюжая дама, - бубню под нос. Опираюсь на его руку, помогает мне встать.
- Вы там впорядке? - звонкий голосок и mercedesa.
- Да! - поправляю длинные каштановые локоны, - ну вот кажется миссия провалена, - отходя машу рукой, - до встречи красотка.
- До встречи Мир, - смеется пересаживаясь на пассажирское сиденье.
А я обреченно вхожу во двор, освещенный фонарями.
- Добрый вечер Мирослава, как ваше свидание? - ухмыляется. Ну конечно теперь он будет издеваться.
- Добрый, Иван, благодарю - отлично, - улыбаюсь. А что? Пусть знает, что шансов у него нет. Перекачан до невозможности - не люблю таких.
- Если бы пошли со мной были бы целее, я девушек на асфальт не роняю, - цокает, пытаясь меня покорить в форме охранника. Господи. Охранники все мои, неужели я на что-то большее не гожусь?
- Это у нас ролевые игры такие, знаете, БДСМ и все такое, - бегу к подъезду хихикая как дурочка от того, что сморозила. БДСМ? Даааа Мирослава Витальевна ну вы и выдали, у парня челюсть так и осталась на земле.
В лифте смотрю на свое отражение. Разгоряченная после смеха девчонка двадцати трех лет с длинной копной каштановых волосам, которой гордиться женская половина нашей семьи. А вот ярко-голубые глаза отцовские. Невысокого роста, до супермодели не дотягиваю, а вот для фотомодели мои 162 сантиметра самое то, если верить Петрову. Не сказать, что я худая 42-44 мои размеры, но стоит все таки подсушиться и позаниматься с папиным инвентарем на балконе, не хочется одной идти в зал.
Захожу в одну из трех дверей на 15 этаже.
- Мам, пап? - скидываю шубу, вешая ее на вешалку и убирая в большой зеркальный шкаф.
- Привет гулена, - мамочка, встречает меня в бирюзовом длинном шелковом халате. Она у нас красотка несмотря на свои 42 года, стройная, с натуральной красивой грудью 4 размера, а вот волосы недавно эта бунтарка обрезала в коре и выкрасила в пепельный блонд, глаза карие с зеленушками. Я всю жизнь о таких мечтала, теплых как ранняя осень.
И если бы не поступок со стрижкой, в жизни бы не знала, что наш папа такой сентиментальный он ей за косу такой скандал устроил, я диву далась. Мои родители не из тех, что проявлять любовь прилюдно, скорее тихо в спальне и за закрытой дверью.
- Мамуль, - целую ее в обе щеки, - а чем это у нас таким вкусным пахнет? - заглядываю за ее спину на кухню.
- Мирослава, а блузка для этого костюма не предусматривалась? - большие глаза округлились.
- Мам, там боди, - крадусь как лис на бирюзовую кухню, откуда доносится запах корицы, - вот, - расстегиваю пуговицы черного пиджака и показываю кружевной бежевый боди.
- Мирослава, - удивляется, разливая чай по белым кружкам, - ох и разбаловал тебя отец.
- Ну мамуль, - хватаю маленькую булочку с корицей, - это же те, творожные?
- Они, - ставит передо мной кружку и садиться напротив за круглый деревянный стол, - и как с вами бороться?
- А чего с нами бороться, мы же вольные, - смеюсь, наслаждаясь любимой выпечкой, кажется с самого утра ничего не ела да и от алкоголя аппетит проснулся.
- Вольные? а я по вашему безвольная значит? - всплескивает руками, а в голосе слышна обреченность и обида.
Еще бы, десять лет назад она оставила должность главного бухгалтера в хорошей фирме ради прихоти и продвижения на службе отца, вот и сейчас история повторилась. Без разговоров наше семейство упаковало все в коробки и отправилось в столицу ради очередной звезды на погоны. И этой женщине это явно не нравится, но она мой пример лучшей в мире жены, друга и мамы.
Ради генерал-майора Вольного даже преподаватели вуза пошли на уступки и все экзамены у меня приняли экстерном, так что я тоже не насладилась студенческими тусовками, но за такие неудобства получаю полную свободу действий в рамках закона и анонимности. Спасибо отцу за это, он не афиширует свою личную жизнь, я даже не уверена что кто-то из сослуживцев знает, что у него семья есть.
- Мы же тебя любим, - посылаю воздушный поцелуй, - а папа где?
- Где, где, в штабе своем, - недовольно сморщила брови.
- А ты чем занималась? - спрашиваю между делом с тоской поглядываю булочки, но больше нельзя.