ВНЕ ВРЕМЕНИ
* * *
Тот девиз латинский ни дня без строчки
Вспоминаешь, видя свои с тревогой
Книги. Но это еще цветочки.
Если, пренебрегая методой строгой,
Обратиться к канувшему под спудом
(Почему же выбросить-то жалеем?!),
Станет просто страшно. Словесным грудам
Быть моим прижизненным мавзолеем.
Но ведь точно так отмирают клетки,
Те живые клетки живущей плоти.
И хотя, конечно, удачи редки,
Вдохновение лишь в самой работе.
Не корить же осенью лес, что много,
Слишком много листьев на ветках было.
И вообще, избыточно все у Бога
Твари, сонмища душ, светила.
Если что-то кажется, отмирая,
Нам, сейчас живущим, ненужным сором,
Подожди, очутишься сам у края,
В том мгновенье выделенном, в котором
Продолженья нет значит, нет сравненья,
И бесценно все, и всего так мало,
Словно жизнь свои перебрала звенья
И сама с собой наконец совпала.
* * *
Потому и вечернего солнца неяркого
Для меня упоителен свет поределый,
Что душа после дня иссушающе-жаркого
В приумолкшем саду отдышаться хотела.
И мелькание ласточек в небе темнеющем,
И невольное ветки ольхи колыхание
Так отрадно и успокоительно. Где еще
Будем счастливы? Впрочем, я знаю заранее:
Там, где нет н и ч е г о, а не только нас, любящих
И боящихся будущего одиночества.
Облака в бело-сизых разметанных рубищах,
Где же вы? Небосвод словно выметен дочиста,
Так синеет тяжелым стеклом застывающим,
Так лучами искрится последними, плещется,
Что и нам, назначения не понимающим
Этой жизни, она неслучайной мерещится.
* * *
Вплотную жизнь приблизилась к смертям
Родителей. И за чертою этой
Мир станет, кажется, на ощупь холодней,
Забудутся веселые минуты
Прощения, доверчивая жалость
Не станет больше в гости заходить.
И, глядя на взрослеющего сына,
Все будешь думать: так ведь и не спросит…
А, собственно, о чем? Не знаю… Мы
Спросить, по крайней мере, не решились.
Дела спешили, обрывая нить
Докучливого часто разговора,
Слова, опережая пониманье,
Казалось, предугадывали смысл.
И незаметно опускало время
Стыдливые глаза. И тот вопрос,
Тот самый главный, тот невыразимый
Незаданным доселе остается.
Но замерший ответ поцеловать,
Боюсь, в последний раз придется скоро.
* * *
И уже не увлечься надеждою никакой,
Никакой любовью себя не заворожить,
Ни в какой иллюзии не обрести покой,
Надо просто жить.
Жить, беря в ладони любой предмет,
Зная, что он тут же выскользнет, да и ты
Выскользнешь когда-нибудь. Утром свет
В окна, ночью – месиво темноты.
Что ж, сейчас и есть – то, что есть сейчас,
А вот цели нет, ибо нету ведь
Никаких причин, по которым нас
Стоило бы жалеть.
Видя, как от занавеси к стене
Солнечное тянется волокно,
С облегчением думаю, что и мне
Уже все равно.
* * *
Я дожил, наконец, до времени, когда
Воспоминания приобретают цену:
Вдруг извлекаются из прошлого года
И приглашаются на призрачную сцену
Знакомцы давние. Но как уныл и вял
Их круг разрозненный. Мне негде развернуться.
Когда бы раньше я мог знать и понимал,
Что вот в итоге лишь они и остаются!..
Друг, с юных лет, от самых первых дней
Усердно взращивай для памяти поживу.
Не будущим живи оно тогда полней,
Когда обратную имеет перспективу.
Затем, что бывшее однажды оживет
И все любимые, друзья, до самой ночи
Гулявшие, заглянут в свой черед
Шепнуть привет или закрыть нам очи…
* * *
Ни Блок, ни Анненский, ни Фет, ни Мандельштам,
Ни Пушкин… Всех всегда переживают жены.
Один Орфей в тоске все так и бродит там,
Где Эвридики след на почве обожженной
Теряется. И ты меня, не надо, не пугай,
Что ускользнешь, что не дождешься срока.
К тому ж не греки мы: а ну как кто-то в рай,
А кто-то в ад навек? Не слишком ли жестоко!
И вот теперь, когда лежишь и стонешь ты -
Давление опять и спазм, я цепенею.
Все сгустки ужаса, все клочья темноты
Сошлись, и боль, и что-то там за нею
Скрывающееся, о чем и толковать
Нельзя. Сижу с тобой, держу сухие руки.
И лодкой черною мерещится кровать,
Скользящей за черту последнюю - разлуки.
* * *
С утра лежать, лежать в постели,
Щекою и губой –
В подушку, чтоб не овладели
Дня призраки тобой.
Здесь, на подвижной грани ночи –