Не жалей о них. Вдыхая вечером
Талый воздух осени усталой,
Оправдаться, защититься нечем нам
От того, что было и не стало.
В вышине мелькает, раззолочена,
Ветка клена, фонарем подсвечена.
Потому ль, что в сердце червоточина
Или боль ничем не обеспечена,
Потому ли, что вина не вложена
До конца – и каяться чего же?..
Тьма густа, как будто ночь створожена,
И туманом влажным липнет к коже.
И идешь, охвачен им, с пустеющей
Головой, ловя глухие звуки.
Где с тобою встретимся? – Во сне еще?..
Ничего не зная о разлуке.
* * *
Пытаясь объяснить, всю ночь шептали губы,
Пытаясь мрак пустой заговорить, всю ночь.
И сердце, словно в нем стучали лесорубы,
Вздымалось тяжело, и сон стремился прочь
От воспаленных глаз. Какие разговоры
Ведем с тобою мы неслышно столько дней!
Вы, слезы, – в никуда, вы – в пустоту, укоры,
В немую пустоту… И что же там за ней?
Я подходил к окну, и тополь посребренный
Луною, шелестя, казалось, отвечал
На смутный зов души, влюбленно-уязвленной,
Не знающей своих пределов и начал.
Ну вот, теперь и ты мои расслышишь вздохи…
Лишь ветра набежит воздушная струя
На кроны тополей и в листьев суматохе
Раздастся шепот губ запомни, это я.
* * *
Лишь когда ничего у тебя не осталось,
Как у Иова – жены… стада…
И на сердце такая, такая усталость,
Что ни боли уже, ни стыда
Ты не чувствуешь… Это и есть вдохновенье
И единственный повод. – Готов?
Обостряется слух, проясняется зренье,
Мысли, как бы не ведая слов,
В строку сами ложатся. А вот и Камена,
Не мешай, посиди в стороне!
Так и так все равно уж из этого плена,
Отчужденья не вырваться мне.
Потому что меня-то как раз здесь и нету,
Потому что хоть тут же порви
Эти строки, не ждущие – нет – ни ответа,
Ни сочувствия, ни любви.
* * *
Я так пишу сейчас, как будто никогда
Уже потом писать не буду,
Как будто в августе и у Камен страда,
Как будто строки сами отовсюду
Слетаются – поток эфемерид
К зажженной лампочке в беседке дачной,
А сад ночной с досадою стоит
В раздумии над рифмой неудачной.
И утро каждое летучая гряда
Волнистых облаков является с приветом.
Я так пишу сейчас, как будто никогда
Не будет так, как этим летом,
А что-то сдвинется или порвется нить,
Соединяющая землю с небесами,
Я так пишу сейчас, чтоб все договорить,
Пока слова приходят сами.
* * *
Потому что когда за окном завывает ветер…
Александр Кушнер
О любви получается плохо теперь. Пора
С ней заканчивать, право.
Потому что любовь, как Европа, как мир, стара,
И уже не главное блюдо, а лишь приправа,
Потому что ее, как выяснилось, и нет, -
То есть, есть, конечно, но изредка и недолго,
Потому что слишком мучительно ждать ответ,
Наконец, потому что в Каспий впадает Волга
(Тут и спрашивать глупо. Так – общий круговорот:
Были юны и трепетны – стали матеры, грубы),
Потому что жизнь нам больше не смотрит в рот,
Не целует в губы.
* * *
Как будто бы это последнее лето,
Я так не хочу, чтоб оно уходило.
Негреющего уже вечером света
Печального, августовского светила
Тяжелые, красные блики в остылом,
Но все еще ласковом воздухе ярком…
Распластанной кроной своей, как ветрилом,
Шумит облетающий тополь над парком.
Спокойно-спокойно сидеть на скамейке,
Следя за игрой мотыльков запоздалых
Над клумбой. Как тянут точеные шейки
Цветы! – Сколько белых, лиловых и алых,
Которые звездами мы по-латыни
Недаром назвали. Своими лучами
О чем-то сигналят небесной пустыне,
Пока не зажгутся их сестры над нами.
* * *
Зачем же песнопенье не врачует
Болящий дух, не умеряет страсть?
Пока пишу, бог знает где кочует
Моя душа, готовая пропасть.
Мешает до конца продумать строку,
Подсунуть образ чей-то норовит.
И, в общем, до гармонии далеко
Стихам – далеко. Что тут делать вид!
Мне кажется, я все же верю в Бога,
Но вот с душой вопрос не так-то прост.
Нас слишком много, слишком, слишком много –
Живых существ и вековечных звезд.
А главное, зачем хранить все это,
Что разводить такую кутерьму,
Когда весь мир в одном потоке света,
В единой вспышке явится Ему?
* * *
Потом, когда переболит душа,