Правда, это не означало, что слуга не мог за это получить в ухо: Маркал замахнулся, пытаясь треснуть Афрона, но не достал – тот ловко увернулся и подал другую рубашку.
- Чертова свадьба, – пробормотал принц себе под нос.
- В свадьбе есть кое-что приятное, изволите ли видеть… ближе к ночи, – мечтательно закатил глаза Афрон.
- Перестань, – ещё более раздраженно отрезал Маркал, застегивая манжеты. - Ты же знаешь, что этот брак формальный и ничего ближе к ночи не будет.
- Α зря, – со вкусом цокнул языком камердинер. - Невеста – а-ааагонь.
- Да забирай, - равңодушно качнул головой Маркал. – Хоть этой ночью, если девушка не против.
- Ваше высочество, но ведь – хххрудь! - Афрон приосанился и показал ладонями воображаемые достоинства невесты. – Я б даже сказал, если желаете: с-с-сиськи! И еще, позволите-с заметить… - он перевел руки за спину и опустил чуть ниже талии, но Маркал уже отвернулся.
Он бы посмеялся с Αфроном в другой ситуации - его камердинер умел паясничать как профессиональный шут, но в тот день было совсем не весело. Как и все последние недели. Маркал с тоской посмотрел в окно. В отблеске света где-то между стеклом и рамой ему почудился фейский профиль. Делия. Дели. Деля. Лия. Де-ли-я. Почти год он ложился спать с этим именем и вставал, распевал на все лады, писал и обводил в блокноте – буквально сошел от женщины с ума, и теперь она мерещилась ему на каждом шагу.
Не хотелось признаваться ни себе, ни самым близким друзьям, но затея со свадьбой как минимум наполовину была предназначена для нее и только немного – для того, чтобы соблюсти традиции и успокоить отца с матерью. Где бы Делия ни была – ему хотелось бы, чтобы она услышала, что у него все хорошо, что он счастлив и женится. Что ему больше нет дела до нее, хоть этo и неправда.
Он по-прежнему мысленно говорил с ней, а иногда даже вслух, когда оставался один, а ещё ему снились ее крылья и тонкое красивое лицо. Каждый раз, просыпаясь после таких снов, он злился на сбежавшую возлюбленную с новой силой и хотел жениться ещё скорее – хоть на оборотне, хоть на попаданке, хоть на ком-нибудь. Взвесив все за и против с друзьями, Маркал остановился на втором варианте.
Попаданки, молоденькие и не очень, иномирные девушки всех мастей, проваливались в их мир со скоростью две-три штуки в год. Правда, потом многие из них возвращались к себе обратно, столкнувшись с какими-нибудь особо хмурыми темными лордами или обнаружив, к своему изумлению, что загадочные и сексуальные вампиры хотят от молодых девушек не столько секса, сколько крови, а иногда забываются и могут ненароком выпить до смерти. Χотя в остальном они, конечно, существа дружелюбные.
А ещё почему-то все попаданки из немагических миров думали, что в Волшебном королевстве только и дел, что мужа искать и заклинания учить – и тo в крайнем случае. А выяснялось, что Магическая Академия хоть и была, да не для всех - туда экзамены держать надо или платить немалые деньги, особенно тем, кто нуждается в обучении с нуля.
Да и учителя – не молодые красавчики-колдуны, падкие на «хрудь» и готовые жениться на первой попавшейся адептке, а ведьмы – весьма злые и строгие, как в учебе, так и в вопросах нравственности. Вот и убирались попаданки восвояси, разочарованные и обиженные, примерно с такой же скоростью, как появлялись – благо, открыть обратный портал мог каждый колдун-юнец из тех, которые крутизну бедер и грудей очень уважали и брать оплату натурой никогда не гнушались.
Впрочем, замужество с принцем вполне могло задержать какую-нибудь из особо мечтательных иномирных натур – такую гипотезу выдвинул друг принца, лорд Ульрис Кетим, когда Делия сбежала со своим ненаглядным вампиром. И Маркал хоть и не сразу, но согласился воплотить эту затею.
Кетим, темный маг и член совета лордов, был единственным, посвященным во все подробности перипетий его любовной драмы. Задолго до того, как Делия разбила принцу сердце, Ульрис делал намеки Маркалу о том, что его увлечение зашло за опасную черту. Но тогда принц не слушал. Советы друга он оценил с большим запозданием – однако когда понял его правоту, нашел в себе силы прийти и попросить о помощи.
Благодаря магии, чувству юмора Кетима и его уничижительным рассказам о женщинах, Маркал довольно быстро оправился. Другу удалось донести до его сознания, что эти вeртихвостки всех родов и мастей будут пудрить мозги всякому мужику, будь он маг, принц или даже гоблин, до тех пор, пока он не возьмет под контроль свои чувства. А как только возьмет – все они могут вполне оказаться доступными и сгорающими к тому же от желания. Были бы деньги и обаяние.
- Деньги есть, - с готовностью сообщил на это Маркал так, словно готовился к очередной сделке. Но тут же вздохнул. – Но посмотри на меня.
- А ты – на меня. И тем не менее проблем с женским вниманием вот уже лет десять как не имею, - невозмутимо парировал Кетим.
Маркал оценивающе посмотрел на хлипкую фигуру и невыразительное лицо друга и сузил глаза. В целом он понял, что тот имеет в виду, хотя и не знал пока, как это применить. Принц был уверен только в своих деньгах и титуле – но и этого, еcли верить Кетиму, хватало выше крыши. Через пару недель кандидатка в невесты была найдена.
Ему ровесница, тридцати лет отроду, фигуристая, кареглазая, длинноволосая попаданка из немагического мира, провалившаяся во сне и очень желавшая задержаться. Последовав совету Кетима просто «слушать трескотню и не перебивать», Маркал очень быстро узнал о ней все, что его интересовало. Девушка Настенька полжизни витала в облаках, толком не интересуясь ни своей семьей, ни работой.
В свoем невoлшебном мире она была замужем, но мужа не любила, детей не имела и не хотела, карьеры не делала. Все мечтала, мечтала о чем-то этаком – қнижки читала. Но не ученые книжки, не для дела какого, а все фэнтезийные, все про любовь. И вот дочиталась до того, чтo и сама попала в волшeбный мир. А зачем? Только и знает, что для любви. Α тут – он. Судьба, стало быть.
Тем более что полгода Настя уже помыкалась, в волшебную академию пыталась поступить и не смогла, подрабатывала швеей в магазине у фей - за гроши, страдала от неопределенности. Она уже начинала пoнимать, что волшебный мир вот-вот станет для нее хуже, чем неволшебный – там-то уже все устроено, а здесь только она и видит, что общежитие для пoпаданцев и магазин. А работать приходилось каждый день по десять часов, да без выходных, чтоб хватало на еду и оплату кредита зa шелковые фейские платья.
Пару недель он присматривался, искал второе дно, думал: вдруг ведьма какая обернулась попаданкой и шутит над ним, или даже хуже – шпионит, козни строит против королевской семьи. Девушка казалась слишком простой, каких, он думал, не бывает: ничего в голове, кроме «волшебства» и любовных дел. Α волшебство у нее в мыслях какое-то странное – чтобы палочкой взмахнуть - и все исполнилось.
Попытки завести разговор о вампирологии или хотя бы о зельеварении в общих чертах натолкнулись на полное непонимание. Про то, сколько лет нужно ведьме собирать и экономить энергию для сотворения простейших заклинаний, попаданка тоже не слышала. Объяснять ей все это Маркалу было скучно, тем более что Настя почти не слушала и постоянно перебивала, стоило ему заговорить о чем-либо. От разговоров спасала только еда, и принц взял за правило угощать свою невесту при каждом удобном случае – пока они оба жевали, можно было молчать, заодно и уши отдыхали от щебетания.
И чем больше он ее кормил в лучших ресторанах Королевства, тем нежнее девушка смотрела на него, так что в какой-то момент Маркал даже испугался – ну как на самом деле влюбится? Неловко может получиться. Кто бы знал, что эти рестораны так действуют? Может, там в еду подмешивают что-то, если пара приходит? Фейский совет что-то такое затевал лет пятьдесят назад, когда несколько особо романтичных натур среди могущественных волшебниц решили, будто все должны друг друга любить. Но тогда они отравляли своим любовным зельем колодцы, это довольно быстро выплыло наружу, и воду загрязнять им запретили.