– У-а-а-а-а-а! – раздался очередной крик, но теперь с потока. Маленькая детская голова торчала прямо из зияющей черной дыры, где раньше висела люстра. Из густой тьмы вслед за головой показались плечи, торс, руки и – шмяк! – студенистый сгусток грохнулся вниз, разметал ошметки дряблого тела во все стороны и в ту же секунду замолчал.
Тут уже издал нечеловеческий вопль я.
Действовал, даже не думая. В одном мгновение схватил ближайший стул, и выбил им окно. Вслед за стулом со второго этажа сиганул я.
Приземление оказалось не таким жестким, как я думал. Ветви небольшого дерева смягчили мне падение, и я каким-то чудом упал не на асфальт, а в клумбу. Адреналин тоже сыграл свою роль – я тут же встал, и, сорвав портфель с пышных кустов, побежал.
Только преодолев несколько кварталов, я сумел заставить себя остановиться под козырьком автобусной остановки. Обернулся- фасад Института черным монолитом возвышался над остальными панельками ночного города.
Дождь лил, не думая останавливаться. Иногда сверкали молнии, всполохом гигантского фотоаппарата освещая улицы насквозь. Других людей рядом не было. Ближайших автобусов тоже.
Уже через пять минут ходьбы на мне не было ни одной вещи, которую можно было назвать хоть относительно сухой. Даже трусы вымокли. Хотя в данный момент меня больше волновала та дичь, что я видел в лекционной. Очень странно и страшно.
Добрался до общежития я ближе к восьми. Комендант то самого лифта провожал меня сочувствующим взглядом, но ничего не сказал. Так даже лучше. Открыл блок ключом – как и ожидал, никого. Кинул одежду в стирку тетради на батарею, а себя в душ. Но все равно в душе остался неприятный осадок, словно чернильницу за горлышко взял.
Лег спать я голодный. Как оказалось, магазинчик закрылся раньше времени из-за перебоев с электричеством (проклятая гроза!). Только ближе к полуночи смог уснуть – очень уставший и с ножом под подушкой.
Утро субботы, на часах 11:25, почти полдень. В моей комнате никого, в соседних тоже. Эти уроды так загуляли, что даже не вернулись в общежитие. Маленькое эго внутри меня порадовалось, ведь за неявку к отбою им будет выговор от коменданта.
Однако радость моя быстро исчезла, когда к нам в общежитие приехал наряд полиции. Задавали вопросы. Мне – в первую очередь.
– А почему ты не пошел со своими соседями гулять? – спросил меня усач в форме, – у твоего друга был праздник.
– А меня не позвали, – честно ответил я.
– Вот как, – покачал он головой, – ну, считай, тебе повезло.
О пропаже пятерых ребят даже трехминутный сюжет по местному каналу показали. Плачущие родственники, все такое. Моя мама тоже рыдала, но только от того, что я жив остался. Организовали поисковые операции. Один раз мне тоже выдали оранжевый жилет со свистком, и мы три часа бродили по лесу.
Нашли их через четыре дня в канализации, неестественно быстро разложившихся за столь короткий срок. Ни кожи, ни волос. Опознали их по стоматологическим картам и металлическим штифтам в предплечье одного из тел. Одежда выцвела, словно после длительного вымачивания в химикатах. Будто сваренные в хлорке. Или… Переваренные.
По пятерым погибшим в университете объявили траур. Меня перевели в другой блок, где постепенно успокоились мои нервы. Ректор выступил с речью и побудил нас быть предельно осторожными в такое сложное и опасное время.
Я тоже сделал для себя важный вывод – больше никогда не задерживаться после занятий.
Конец.