4
«Пожилой господин сильней оперся на свою трость. И посмотрел на молодого собеседника уже с некоторым недоумением.
- Это, скажу я вам уже даже и наглость! Эта дерзость, хотя, конечно и свойственная вашему поколению, но и ее вы смогли превзойти! Что за идеи вы, простите, вбили в голову себе?!
Молодой человек посмотрел на него и просто ответил:
- Нет, просто скажите, все ли вам здесь по нраву? Что вы видите, если бросите не поверхностный взгляд? Если вы построили для себя ваш собственный мир. В нем и живете. И вас все в нем устраивает. Тогда, возможно, не стоит нам сталкивать наши миры, ударять их нашими словестными дуэлями. Пускай себе кочуют друг мимо друга дальше по этой огромной бескрайней Вселенной. Ровно столько, сколько позволено им будет. Даже не задумываясь, что она собой представляет. В этом ничего странного и необычного нет, так многие живут, так многие и поступают.
Молодой человек посмотрел еще раз в глаза своему собеседнику и, медленно развернувшись, пошел по дорожке парка. Шел, аккуратно переступая через опавшие листья. Будто где-то здесь был еще один особенный мир, их, опавших листьев. Почему-то именно так в данный момент подумал пожилой господин, рассматривая этого умника юного. Несмотря на казавшуюся заносчивость его несносных мыслей, в поведении ощущалось некое уважение ко всему окружавшему и всему происходящему. Даже к этим упавшим и успевшим высохнуть листьям!
Но еще он вдруг ощутил, что не может его вот так просто отпустить. Не получив хотя бы минимального удовлетворения в этой, как только что услышал, словестной дуэли».
*******
Дмитрий толкнул рукой стол. Толкнул то, что воплощало в данный момент нечто внезапно разбередившее его душу. Нечто, выползшее из глубины этого оцифрованного коллективного бессознательного. И так безжалостно заставившее на себя смотреть. Он оттолкнул все это, распространившееся перед ним на столе. Но стол, будучи приставленным вплотную к стене, вернул ускорение назад. Стул отъехал на середину комнаты и раскрутился. Рука сама собой стала исполнять уже привычный, в последнее время часто используемый жест, легла на глаза и стала с силой их тереть. А монитор размеренно раскачивался на своей тонкой ножке. Раскачивался так, словно, говорил, что-то … похожее …. Похожее на это:
- Выходит и ты не хозяин положения вещей …. Стало быть, не всегда и тебе решать, когда выбросить меня, или какую-нибудь другую ненужную тебе, с твоей точки зрения, уже ненужную вещь. И с тобой может то же самое произойти? И ты окажешься на свалку мироздания выброшенным.
Впервые пришло понимание, что, действительно, уже не он, Димка, может решить, что новый монитор, тот, который он увидел только что в интернет-магазине, будет выглядеть гораздо лучше на его рабочем месте, чем этот, уже по каким-то параметрам старый. Пускай даже, его тонкая ножка когда-то выглядела очень стильной.
Теперь, вполне возможно, это экранное техники чудо так и будет стоять и мерно раскачиваться в такт движению планеты, а он … Димка ….
Он подтянул себя к столу, взял, уже скорее машинально, свой смартфон и вспомнил те несколько часов, что радовали его этому новому приобретению. Вспомнил, как он гладил его гладкий экран, водил по нему пальцем, сидя на стуле в магазине. Потом вспомнил, как и эти впечатления уплыли, сделав все снова серым.
Посмотрел еще раз на цифры, которые ввел в напоминалку. Все произошедшее несколькими часами ранее, было очень похоже на сон. И скорее таковым и было, если не учесть такую мелочь, он действительно в тот момент на крыше был и через заградительный поручень перелез. И, по словам его друзей, пребывавших в ужасе от происходившего, Дмитрий уже начинал падать, как вдруг внезапно остановился и около минуты вихлялся туда-сюда, держась за какой-то кабель. Одна только неувязка была в их рассказе. Никакого странного господина, никакого человека никто не видел. Кроме Димки, разумеется. И странную табличку, стало быть, тоже. И очень все удивились, как их друг быстро протрезвел. На край лез в стельку пьяный, как впрочем, и все они, а вот спустился абсолютно трезвым. Вот бубнил, по их разумению, что-то непонятное. Что-то про минуты, секунды и часы.
«- Нет, это часы …, это часы …, часы»
И так, все еще пребывая в шоке от случившегося, он отсчитал семьдесят часов вперед, и завел в телефоне напоминание. В секундах и минутах, как ему казалось, действительно, смысла не было. Первые уже давно пролетели, а насчет вторых, если это было некое предупреждение, так отводили слишком мало времени, чтобы понять, в чем здесь смысл. За этот промежуток он домой едва успел добраться. Поэтому остановился пока на часах. Ведь это было первое, что пришло ему на ум.
И первым делом, влетев домой, открыл почту с тем загадочным письмом, открывавшем диалог двух людей в парке. Тот самый, что он вспомнил там на крыше. На краю, можно сказать, собственной бездны.
Вот только теперь, он прочитал уже следующий отрывок.
Но кто сделал эту рассылку? Этот почтовый ящик не знал никто. Он только что его создал. И письмо могло попасть только случайно. Абсолютно никто из его друзей, тем более знакомых не мог знать этот новый адрес. Даже Дэн, его самый закадычный друг. И теперь уже всерьез вставал вопрос, почему именно это письмо его алкоголем замутненное сознание, пребывая в состоянии подготовки к свободному падению, выудило из памяти? И отчего он оказался настолько ему близок? Будто слышал его раньше. В каком-то сне? Может в этом есть некая зацепка?
И Дмитрий погрузился в раздумье. Вернее ум его нырнул в некое пространство, где, возможно, мог находиться ответ. Вот только находиться ответ этот, по-видимому, совсем-совсем не собирался.
Из межкомнатного пространства долетел звук гремевших тарелок. И Светкин голос. Его законной жены. До какого-то недавнего момента родного человечка. Но ощущение радости этого единства неким странным образом также утратило былые краски и былую остроту.