Следователи, прибывшие в этот город, обошли сотни домов, но не нашли ни единой души. Просмотрели записи видеокамер и увидели, как на главные перекрёстки городка садились странные летательные аппараты грушевидной формы, причем настолько большие, что перекрывали всё движение. Из остановившихся машин выходили люди и спокойно шли к спущенным из аппаратов трапам, и заходили вовнутрь. Затем из ближайших домов стали выходить жильцы и тоже направлялись на посадку. Те, кто смотрел запись, заметили, что все эти люди выглядели спящими, да и одежда на них была ночная, а то и вообще голыми шли, причём на это никто не обращал внимание. Маленьких детей несли или вели за руку родители. В какой-то момент трап поднимался, перекрывая собой вход, и корабль плавно отрывался от земли и улетал, а люди спокойно дожидались следующего корабля и посадка продолжалась. Так происходило до тех пор, пока в городе не осталось ни одного человека. Из больницы вынесли и вывели всех больных. Из дома престарелых — всех пациентов.
Сколько следователи ни смотрели, так и не смогли увидеть ни одного инопланетянина, который бы управлял похищаемыми. И только просмотрев с помощью специальных светофильтров, смогли их обнаружить. Это были полупрозрачные существа, похожие на медуз, но со щупальцами, как у осьминогов. Они были около метра высотой и, при хорошем солнечном освещении, человеческий глаз мог бы их разглядеть, особенно чёрные, как угольки, глаза.
Как предполагали учёные, энны — так стали называть пришельцев, видно от того, что ничего о них не знали, посылали биологические сигналы и, подавляя волю людей, заставляли их делать всё, что им приказывали.
На следующий день я прибыл в школу и был очень удивлён тем, что больше никого из курсантов не было. Меня ждал молодой человек, это был офицер медицинской службы. Он сказал, что занятия начнутся через неделю, а пока я должен пройти специальную медкомиссию. Мы сели в его машину и куда-то поехали. Остановились возле странного здания, похожего на ангар, мужчина приложил карточку к считывающему устройству, мы въехали во внутрь, оставили машину на парковке и на лифте спустились на минус пятый этаж. Прошли к регистратуре. Уже через пару минут меня поместили в одноместную палату, дали полчаса на обустройство в новом месте, а потом велели прийти в семнадцатый кабинет.
Я осмотрел эту комнатку, бросил сумку с вещами в небольшой шкаф, приоткрыл дверь в соседнее помещение, там оказался санузел с душевой. Больше ничего интересного не было, и я пошел искать семнадцатый кабинет. Нашёл быстро. Около двери кабинета сидели ещё двое, они тоже ждали приёма. Мы сразу познакомились. Девочка Мия, лет тринадцати-пятнадцати и мужчина, примерно сорока лет, по имени Сэм, оказались единственными жителями Роанока, которых энны не увезли с собой. Глаза у Мии были красными от слёз, она никак не могла отойти от шока после того ужасного утра, когда она проснулась, а вокруг странная, страшная тишина. Дом был пуст, входная дверь открыта настежь, но и на улице — ни души. Бедная девочка потеряла всех: и маму с папой, и бабушку, и младшего брата. Мужчина тоже выглядел не лучше. В тот вечер он отправился пораньше спать, так как приболела новорождённая дочка, и прошлая ночь была тяжёлой. Не зная, какая будет следующая ночка, он решил поспать пару часов, чтобы потом сменить жену. Но так проспал до утра, никем не потревоженный. Как им объяснили, сигналы, посылаемые эннами, на них не подействовали, поэтому они не подчинились и остались на земле. Сейчас Мию и Сэма собираются обследовать, чтобы понять, чем они отличаются от других людей, чтобы найти способ защиты от похитителей.
Наконец из кабинета вышла молоденькая девушка в белом халате и пригласила Мию войти.
Через некоторое время вызвали Сэма, а затем и меня. Вначале со мной побеседовал какой-то мужчина, возможно врач. Я заново рассказал историю неудачного поступления в лётную школу, а потом и про похищение мамы, когда она была ещё подростком. Потом меня стали проверять на разных аппаратах и стендах. Некоторые я уже знал по первой проверке, а некоторые видел впервые. Как видно, эти аппараты посылали различные команды, а я должен был услышать и выполнить. Но я их не воспринимал и ничего не делал. Только один раз, в последний день проверки, от какого-то огромного прибора до моего сознания дошли слова: «руки вверх». Я сказал об этом лаборанту, работающему со мной, но руки не поднял. Оказывается это был приказ, который я должен был выполнить даже против своей воли, а я его еле услышал.