Прошло три дня, последний из моих пассажиров выписался из больницы. Чувствовал он себя хорошо и поэтому я назначил вылет на следующий день, договорившись обо всём с диспетчерами.
Когда мы подъехали к аэропорту, очень удивились большому количеству трионов, собравшихся у входа. Оказалось, что это журналисты как-то пронюхали про наш отъезд и надеялись зафиксировать этот исторический момент. А когда увидели, что с нами летит ещё и гаинтянка, так вообще обрадовались удаче. Мне пришлось ответить на несколько их вопросов — не хотел обижать трионов.
И вот, наконец, мы в космолёте, пристегнул всех пассажиров, объяснил, что их ждёт вначале перегрузка, а далее — невесомость на довольно длительное время. Потом рассказал о правилах безопасности в невесомости. Конечно, каждый из них хоть раз ощущал это на себе, но никогда не мешает напомнить. Запросил у диспетчеров разрешение на взлёт и… нажал на старт.
Постарался разгоняться постепенно, насколько это было возможно, учитывая, что все после ранения, не считая Ло. Выйдя на орбиту планеты, направил корабль в сторону гиперворонки и после немного расслабился.
В этом корабле не было пассажирских мест, сидели в кабине управления. Ло — на месте второго пилота, остальные в креслах штурмана, стрелка и разведчика. Я попросил всех не дотрагиваться ни до каких-либо рычагов, кнопок или приборов, объяснив, что это опасно, так мы можем пролететь мимо воронки или кого-то взорвать. Так напугал, что они боялись шевельнуться лишний раз. Во второй части корабля имелось три лежачих места для отдыхающей смены, вот их и облюбовали воины. Мы же с Ло почти всё время сидели у пульта, как и положено пилотам.
Полёт прошёл без помех, и на девятый день мы вышли на орбиту Земли, когда я сообщил, что подлетаем. Все быстро заняли свои места, чтобы увидеть и полюбоваться родной планетой из космоса.
Я связался с диспетчерской космических полётов (теперь появилась такая служба), и мне дали координаты места посадки. Странно, но это была не та база, с которой мы обычно взлетали. Я высказал своё удивление диспетчеру, подозревая, что он ошибся, но меня успокоили, сказав, что нас там ждут.
Уже подлетая, я узнал этот военный аэродром, он располагался недалеко от нашего городка, туда привозили нас с Алисой на автобусе. Садиться надо было не на взлeтно-посадочную полосу, а на площадку в самом дальнем углу поля. Направляясь к указанному месту, увидел несколько автомобилей, едущих туда же.
Я постарался приземлиться, как можно мягче. И улыбнулся, поняв, что за долгое время я, наконец, могу сказать «приземлился»! Ведь нельзя же приземлиться на Райлу или Гаину. Выключил двигатели. Мы стали одеваться, чтобы выйти из корабля. Только Ло нечего было надеть, а ведь за бортом минус два градуса. Можно сказать, что и не очень холодно, но не для моей девочки. Для неё и плюс пятнадцать — уже холодина. Когда я открыл выходной люк, увидел Алю, стоящую с чемоданом средних размеров с одеждой для Ло. Девочки ещё на Райле договорились об этом и Аля знала, какого размера что покупать. Может даже примеряла всё на себя, они одинаковые ростом и комплекцией.
Я успел поговорить со встретившим меня офицером, доложить о полёте, получить разрешение на недельный отпуск, а также направление на полное медицинское освидетельствование. Аля с Ло ещё не выходили из корабля, пришлось их поторопить. Когда я увидел Ло, даже немного расстроился — под земной одеждой скрывался весь её инопланетный шарм. Пальто, шапка, шарф, сапожки и перчатки прятали почти все чешуйки, так любимые мною.
Говорить этого я не стал, хотя Ло поняла и без слов. Она взяла меня под руку, покрепче прижалась и мысленно сказала мне:
— Не переживай, я всё та же, — а потом, внимательно посмотрев на меня, сказала.— Ты ещё расстроен какой-то медицинской проверкой, но почему, не могу понять.
Я кивнул головой и она поняла, что сейчас не надо об этом говорить. Мы расселись в машины и выехали из аэродрома. Всех вернувшихся с Райлы обещали развести по домам.