Он саркастически улыбнулся, старательно не смотря на них. Все говорит о том, что уже отомстил. Ведь нервничают же!
Значит, можно простить.
Миша еще немножко прошел и обернулся:
- Привет, девчонки! А вы что не идете?
- Тебя ждали, гадина! - словами Вероники можно было травить мелких грызунов из городских подвалов.
На это Миша было само терпение:
- Фу, как ты ругаешься, нельзя же так при детях!
Понимая, что над ними издеваются, и она в любом случае будет не права, Вероника силовым действием заставила себя замолчать. Только зубами заскрипела.
Так они и пришли на глаза. Добрый и ласковый Миша, прямо-таки белый и пушистый, и черная от злости Вероника, глазами мечущая громы и молнии.
Бедный рулевой, попытавшийся поздороваться, напоролся на злой женский взгляд и долгое время приходил в себя.
Наконец, он предложил:
- Ну, как вы будете устраиваться?
Теперь задумался Миша. Буксир – старый, довольно-таки старый, но все равно могучий и сильный катер – был наиболее лучшим местом. Поставить плот на палубу, укрыть полотном и можно забыть до конца плавания. Но сразу появились возражения:
Во-первых, плот надо поднимать на палубу. И что-то ему подсказывало, что поднимать будет он. Дима схватится за штурвал. Вероника и Дымка, конечно, согласятся, но, максимум, что из них будет – это прелестный груз на фоне бревен.
Во-вторых, даже отсюда становится видно, какой катер грязный. Во время обратного плавания грязь постепенно будет переходить на одежду. А, поскольку, она состоит из ржавчины, нефтепродуктов и красок, то мама даже стирать не будет, всего лишь демонстративно выбросит ее на мусорку.
В-третьих, конец путешествия будет для него черным. Смотреть, как на твоих глазах будут ухаживать за твоей девушкой, целоваться-миловаться, а ты ничего не можешь сделать, будет верх терпения.
Так что лучше плыть на плоте, подцепив его за последнюю связку тросом.
Лишь бы Вероника согласилась. А то такая она злая. Любое предложение примет в штыки.
Диме он неопределенно сказал:
- Как скажешь, начальник.
Дима снова посмотрел на красавицу Веронику, пытаясь найти ту веселую и добрую девчонку. Но увидел злую ведьму
Оторопел, кивнул Мише:
- Ты лучше знаешь свое самодельное судно. Так что решай сам, как тебе плыть. А я буду стараться, чтобы вам было удобно и комфортабельно.
Они с Димой отошли в сторону и Дима прошептал, косясь на Веронику:
- Что это с ней? Может, умер кто?
- Не обращай внимания. У ней просто женский недуг. Через несколько дней пройдет. Только сейчас не лазь. Ударит и укусит. А если надо будет – еще раз ударит.
- А ты не прикалываешься? - в душе Димы шевельнулось подозрение. Кто его знает, этих юмористов?
Миша ничего не сказал, но отодвинул прядку волос на лбу. Там виднелся багровый шрам – результат автомобильной аварии.
Но его можно было обозначить и по-другому – след от романтической аварии. Палкой из рук Вероники.
- Видишь? Ее рука. Точнее, палка с рукой. Сознание не потерял, но крови потерял много. Добрая она. После этого даже спросила, нет ли контузии.
Впрочем, можешь пофлиртовать. Все равно не убьет – сил маловато. Но я тебя предупредил.
- Ага, спасибо, - по лицу Димы было похоже, что у него только что умерла самая светлая мечта. Он вздохнул и сообщил: - давайте ваш плот покрепче прикрепим, да и пора уже. Скоро начальник сигнал подаст.
Да, кстати, вы ему на глаза не попадайте. Я ему о вас сказал, так он сразу о деньгах заговорил. Вот ведь еврей! Не может хотя бы что-то бесплатно.
Миша в затруднении почесал затылок. Звучит как-то правдиво. Но вполне может оказаться, что их рулевой мстит за Веронику. Попробуй, узнай. Лучше уж займемся текущей работой.
Опытный Дима легко прикрепил два троса от плота к каравану, а, точнее, к последнему плоту. На несколько дней хватит и достаточно. А там уже и самим надо будет отцепляться.
Сели на плот, укрылись от начальника брезентом. Судя по громким песням и многочисленным голосам, начальник лесокомбината был сторонником торжественных мероприятий, которые он мог приурочивать только к таким походам. И старался их проводить широко