Отдавал я себе отчёт и в том, что данные моторы… возможно… потребуют от меня того, что в наше время иногда называют наладкой — проверить работоспособность ремонтного комплекта в сборе заводчане могли запросто «забыть». Ну а куда деваться? налажу. Не в моём подвешенном положении капризничать или выделываться. Как говорят французы: «арбАйт унд Арбайт. И будет тебе Орднунг». Или не французы — путаю я языки заграничные.
В этот момент у меня остро щемило в груди от осознания того, что все необходимые составляющие моего замысла уже собрались. Дело только за мной.
Глава 8
Доделки-переделки
Средства на продолжение работ по пионерскому рекордному самолёту Саня уверенно выбил и обеспечил меня новенькими моторами ММ-1 — теперь их не надо было добывать в заграницах. Тут я и приступил к дальнейшим действиям. Прежде всего, конечно, долг. То есть — рекорд скорости. Так вот, на маршруте Одесса-Севастополь я показал среднее по всему пути значение в шестьсот два километра в час. Справедливости ради отмечу, что птичку свою я немного «придерживал», потому что иначе просто не хватило бы горючего на весь путь. Но и без того результат куда положено зарегистрировали и нашему комсомольскому вожаку, как организатору и вдохновителю, стали оказывать ещё более заметную поддержку в самых высоких кругах.
Меня это здорово забеспокоило — не нужно в таком деле лишнего внимания, особенно со стороны властей. Уже хотел было потолковать с Саней начистоту, но вмешался человеческий фактор. Шурочка, если кто не сообразил.
— Шурик! Ты ведь говорил, что твой склеенный из проволочек и тряпочек самолётик годится только для полёта по прямой, — с такими словами подкатила ко мне девушка как-то в утренний час, когда я готовился к проверке в воздухе нескольких особенно интересных режимов. Разумеется, я сразу насторожился и ответил обтекаемо:
— Знаешь, с тех пор, как были произнесены эти слова, в конструкцию планера вкрались существенные изменения.
— Вот и мне так подумалось, — мурлыкнула подруга, — когда братик рассказал, что за фигуры ты выписываешь над морем вне видимости с берега. Короче — дай полетать, — и улыбается так призывно и обещающе, что просто сердце тает. А ведь мне уже шестнадцать — на дворе тридцать девятый год.
Только нехорошо это, потому что моей Мусеньке нынче пятнадцать — она совсем взрослая стала и частенько заглядывает ко мне с узелком домашней снеди. То есть у нас с ней отношения развиваются неторопливо но, в целом, успешно. Однако и Шурочке отказать в столь естественном для лётчицы желании я в себе сил не нахожу. Словом — плющит меня. Особенно же плющит оттого, что как раз между Шурочкой и нашим комсоргом Саней Батаевым ну ни в какую не проскакивает та самая искра, что помню я из прошлого варианта уже не будущей, а самой настоящей теперешней жизни. Той, в которой эти ребята в этот период делали навстречу друг другу явные шаги… опять запутался в «тогда» и «теперь» — ох уж эти мне временные парадоксы! Но в прошлый раз они в этом году поженились.
Так не о парадоксах я, а о том, что краса наша писанная явно строит мне глазки. Не обращает внимания на малолетство предмета внимания — видать её женское чутьё расслышало в моей натуре не мальчика, но мужа. В общем — сомневается девушка и никак между нами двумя не сделает выбора. Я-то на неё не реагирую, хотя, похоже, нравлюсь ей шибче. Зато Саня, как ни вьётся вокруг объекта своих воздыханий, никак окончательного допуска не получает.
Такой вот клубочек у нас закручивается.
— Ладно, — отвечаю, — лети. Слушай инструктаж — есть у аппарата особенности…
Выпустил подругу в небо, а сам остался переживать за неё на земле — не получилось у меня сделать второго места для инструктора, потому что машина вообще очень маленькая и тесная. Ну и в управлении не слишком дружелюбная к пилоту. Не то, чтобы норовистая, но резкая при маневрах. У неё ведь рули, что вертикальные, что горизонтальные, расположены прямиком в воздушной струе от пропеллера, то есть можно в полёте развернуться, считай, вокруг центра тяжести планера и лететь хвостом вперёд. Хе-хе. Недолго, конечно, потому что все основания для устойчивого полёта при этом мгновенно исчезают и машина начинает вытворять такое… я, когда попробовал, так с четырёх тысяч сыпался почти до самой воды, пока вышел из положения.
Такой вот эффект получается при резком горизонтальном маневрировании — словно рука великана берёт самолёт за хвост и разворачивает. А направление движения во внешней системе координат при этом сохраняется.