Следует повернуться спиной к политике, став лицом к науке. Это значит — избрать линию поведения, полностью отличную от той, которой придерживаются Церкви со времен упадка, наступившего в третьей четверти этого века. Если такова воля Божья, мы, исходя из этого, можем надеяться, что завтра в наших рядах станет больше тех, кто в едином порыве провозглашает Символ веры.
Но так ли всё это действительно важно? Так ли важно, каким путем идут Церкви и мир? Следует изо дня в день поступать так, как если бы судьба мира и впрямь зависела от нас, и с наступлением вечера говорить: «Я — раб ничего не стоющий[206]». В этом и состоит наше счастье и наша сила. Важно действовать не во имя победы — ибо победа уже одержана, — а бескорыстно, ради, единственно, славы Того, кто так любил нас, действовать в рамках той судьбы, где истинно каждое мгновение — как истинны жизнь и подстерегающая нас смерть, смерть, которую попрал Христос. «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мной в раю»[207] (Лк 23: 43).
То, во что мы неуклонно веруем, не противно ни смыслу, ни разуму. То, во что мы веруем, подвергается испытанию кризисом. Впрочем, стоит Церкви перестать предаваться самосозерцанию, как кризис Церквей обретет свой истинный вид второстепенного момента во времени терпения Божьего. «Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел…» (Пс 89: 5).
«Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян 2: 47).
Оба эти текста, как и многие другие в нашем Священном Предании, напоминают нам о необходимости терпения, призывают нас к терпению.
В конце концов, коль скоро время истинно, коль скоро время — это история, и не теряется понапрасну ни одна частица времени, как не теряется ни одна частица пространства, которое, как мы знаем, равнообъемно вещам, как время равнообъемно истинной временной протяженности существ, — то чего ради стану я впадать в уныние?
Кризис был чересчур глубоким, а разрыв чересчур резким, вследствие чего оказалась заслоненной очевидность воссозданной преемственности, которая станет источником изумления для всех тех, кто придет завтра.
Я горжусь той юной бедняжкой-Церковью, что возрождается среди развалин. Вас гнетет ветер с запада и леденит ветер с востока? — Хорошенько вглядитесь в мир: в нем многое вселяет надежду.
Глава XVIII Испытание делами
Я люблю повторять, что то, во что мы неуклонно веруем, не противно ни очевидности чувств, ни здравому смыслу. К тому же, мы верим чувствам и полагаем, что они дают нам возможность воспринимать бесконечно узкий, разумеется, диапазон волн и излучений, в которые мы погружены; но мы верим, что показания чувств — это не иллюзия и не обман; мы верим в наличие скромной толики истины в сигнале, поступающем к нам от мира истинного, как истинным является мое самосознание, стремящееся постигнуть смысл вещей, бытия, моего самосознания и сознания того, что вы есть. Таким образом, мы верим, что в нашем распоряжении — ничтожно малая, но достоверная толика надежных сведений о мире.
Я рассказал вам о том, что знаю, о том, что представляется мне известным; я рассказал вам, что знаю, что я верую. Возможно, мне удалось убедить вас в логической целостности того, во что мы веруем в рамках своих Церквей, разобщенных историей, наполненной нашими заблуждениями, но глубоко целостной во всем, что касается самого главного. Я не стал рассказывать вам о своей Церкви, маленькой Церкви, в лоне которой я оказался по воле как моей личной истории, так и истории вообще, потому что на таком уровне это уже не имеет по-настоящему никакого значения. Все мы провозглашаем великий Символ веры, одобренный в Никее и Константинополе, — Символ веры Мориса Клавеля и мой; различия, которые еще могут сохраняться ниже по течению этой великой реки, наводят на мысль о тех мельчайших изменениях, которые преобразуют природу, а также структуру аминокислот, из которых состоят белковые соединения, этот строительный материал нашего тела, придающий нам индивидуальность как биологическим существам. Так, мой гемоглобин не вполне соответствует вашему. В своих сердцах мы по-разному ощущаем всю полноту Слова Божьего. Из сокровищницы Слова Божьего нам удается удерживать, несмотря на всё наше внимание, на все — неизменно недостаточные — усилия, лишь ничтожно малую частицу. Я сделал попытку удержать небольшую, крошечную долю ничтожной части того, что, как мне представляется, стало доступным моему пониманию; но на деле трудиться во имя достижения этой цели вам надлежит в такой же мере, как и мне, — да еще и сверх того. Символ веры можно провозглашать вместе с другими, читать его и можно, и нужно, но ответ всегда остается индивидуальным.