- И вот такие люди служат во флоте Земной Федерации? - потрясённо уточнил дориец.
- Знаешь, насколько я могу понять, это редкие исключения. Потому что эти ребята -- гении, во всяком случае, Макс -- точно. Да и Дарла, я уж не знаю, какой из голосов ей что нашёптывает, находит неисправности в приборах так, как будто именно она их туда заранее заложила. Но если ты ко мне привык, здесь будет не так сложно приспособиться, - захихикала я, вперёд Инга входя в пищеблок. Там обнаружился только пилот, художественно размазывающий по тарелке какую-то неопределимого вида субстанцию.
- Привет, - поздоровалась я. Потом на всякий случай ухватила своего спутника за руку; а то мало ли, что он сейчас вспомнит. Судя по недовольной гримасе, вспомнил он всё, но сдержался.
- Доброе утро, - искренне улыбнулся нам бритый гений.
- Слушай, Макс, можно одну небольшую просьбу? - начала я, настороженно косясь на дорийца. - Ты можешь пообещать за нами не наблюдать?
- Почему? - совершенно искренне удивился он.
- Инг очень этого не любит, и сердится; и мне тоже неприятно, что кто-то на меня в подобные моменты смотрит.
- Но почему?! - продолжил недоумевать доморощенный гений. - Я же не мешаю.
- Мы стесняемся, - вздохнула я, понимая, что вряд ли у меня получится его убедить.
- Но чего? - окончательно растерялся Макс, вытаращив на меня и без того огромные голубые глаза. - Вы очень красиво смотритесь вместе, зачем этого стесняться? Красивее, чем Хель с Олей; гармоничней.
Я обернулась к подошедшему Ингу, сложив брови домиком. Мол, ты видишь эту святую простоту, вот как с ним разговаривать? Дориец хмурился, но не зло, а скорее раздосадованно. Кажется, понял, что бить это существо -- последнее дело.
- Тебе нравится наблюдать, как люди занимаются любовью, потому что ты считаешь это красивым? - мрачно уточнил Инг. Макс радостно закивал.
- Конечно. А зачем ещё это делать? Люди в такие моменты очень искренние. Ещё когда спят и когда умирают. Но смерть смотреть не так интересно, потому что она быстро заканчивается, и сравнивать поведение потом не с чем: человек же умер, он больше уже себя никак не ведёт.
- Кхм, - глубокомысленно выдал растерянный дориец. И замолчал, уткнувшись в тарелку. Я хорошо его понимала; к таким откровениям нужно привыкнуть.
- Ой, какая красота, ты был прав! - раздался с порога радостный возглас. Мы обернулись, чтобы увидеть стоящую на пороге Дарлу, сияющую как голубой гигант. - Такие пушистые, как котята!
- Где котята? - машинально уточнила я.
- Вы котята! - радостно сообщила она. - Я не думаю, что это хорошая идея, - отмахнулась механик от кого-то. - Как здорово, что всё сложилось. Мы за вас очень рады. Вы, главное, надолго не расставайтесь, а то так и умереть случайно можно, - погрозила она нам и начала организовывать себе завтрак.
Я перевела насмешливый взгляд на Инга, интересуясь его реакцией, и замерла в растерянности. Дориец смотрел на женщину с шоком, ужасом и благоговейным восхищением.
- Дарла, - наконец, выдохнул он. - Ты землянка?
- Да, - пожала та плечами.
- А... они? - медленно уточнил он, продолжая на неё таращиться. Мы с Максом озадаченно переглянулись, и наш шизофреник выразительно покрутил пальцем у виска. М-да, и ведь не поспоришь.
- Они же духи, у них прописки нет, - рассмеялась она.
- Они не духи, - качнул головой дориец. - Они -- те, кто был прежде.
- Вопрос терминологии, - легкомысленно отмахнулась женщина. - Я бы скорее предположила, что они -- те, кто был всегда.
- Клянусь Честью, это... невероятно, - зачарованно проговорил Инг. - Я слышал о таком, но никогда не думал, что доведётся увидеть.
- Арай, ты меня пугаешь, - озадаченно пробормотала я, вцепляясь в его плечо. - Ты тоже голоса в голове начал слышать?
- Это не голоса в голове, - качнул головой мужчина. - Это... странники. Я не знаю, как их назвать; наверное, иной формой жизни. Сознание, не имеющее никакого тела. Я слышал о таких, но никогда не слышал о людях, с которыми они могут разговаривать. Удивительно!
Кхм. Может, это я слышу голоса в голове и наблюдаю комплексные галлюцинации?
Хотя, конечно, в иную форму жизни всё-таки проще поверить, чем в духов. В конце концов, почему не может существовать разумный сгусток энергии, если, скажем, существуют разумные жидкости? Есть такие на одной планетке на границе обжитых секторов, у нас с ними даже вполне налажены дипломатические связи. Они, строго говоря, не совсем жидкие, скорее гелеобразные, похожие на подтаявший холодец. Но совершенно однородные, да. Они считают нас довольно близкими себе, хотя и не понимают, зачем мы так цепляемся за одну-единственную неудобную форму тела, поддерживая её с помощью каких-то странных искусственных приспособлений, за которые они принимают наш скелет.
В общем-то, после таких судьбоносных открытий жизнь наша потекла довольно спокойно. Разве что для душевного спокойствия Инга мы всё-таки перебрались в мою каюту с замазанной камерой. И я не стала высказывать ему свои предположения, что, скорее всего, какая-то следящая техника здесь уже вполне могла появиться за прошедшее время.
Прибытия на станцию, снабжённую галанетом, я ждала с огромным нетерпением. Прижатый к стенке (фигурально выражаясь; физически к стенке обычно прижимали меня) дориец сознался, что ему действительно помог с гражданством, дипломом и службой именно мой отец, но почему-то упорно молчал, не желая рассказывать, чья это вообще была идея, причём молчал несколько смущённо и виновато. Поскольку подозревать его в недостойном было просто невозможно, я, дабы не травмировать чувствительную душу Инга, решила основное попытаться вытрясти из отца. В конце концов, если там не было военной тайны, на прямые вопросы он мне ответит. А, судя по смущению скромного дорийца, поучаствовал папочка по полной, чего мой дикарь просто не ожидал, и теперь чувствовал себя ему обязанным.
В итоге, когда мы вышли из очередного прыжка, я вместе с Ингом заперлась в каюте (будет им очная ставка), предупредив всех, чтобы нас не беспокоили.
- Привет, па, - очень ехидно начала я.
- А, кроха, - невозмутимо улыбнулся он в ответ. - Ну, как тебе мой сюрприз? - с ироничной усмешкой уточнил он.
- Значит, отпираться не будешь? - я подозрительно сощурилась.
- Как будто мне больше заняться нечем, - отмахнулся отец.
- А как же "я не вмешиваюсь в жизнь детей, дети сами должны решать"? - ещё ехидней передразнила я.
- Ну, тут обстоятельства были особые, - безмятежно ответил великий интриган. - Когда тебя через неделю после начала службы единственной дочери вызывает её сослуживица и начинает разговор со слов "если вам дороги жизнь и психическое здоровье собственной дочери...", любой встревожится. Особенно после того, как один раз тебя уже похищали, - ухмылка отца стала насмешливой.
- Ты хочешь сказать, что поверил этим сказкам про привороты, рассказанным женщиной, слышащей голоса в голове?! - ужаснулась я. - Папа, ты давно у психиатра был на обследовании?
- В отличие от некоторых, я его каждый год прохожу, - хмыкнул он.
- И как, успешно? - язвительно уточнила я. - Или тебе по блату отметку ставят?
- Ехидна, - с явной гордостью похвалил он. - Я бы вопросил риторически, и в кого ты такая, но тут ответ ясен заранее. Мои отношения с психиатром тебя касаются мало, но могу утешить: я ей не поверил, хотя и насторожился. Поэтому связался с Этьеном, попросил подключить Макса и понаблюдать, всё ли с тобой в порядке.
- Погоди, погоди; ты что, настолько хорошо их знаешь?! А, впрочем, не отвечай. Чему я удивляюсь! - я махнула рукой. - Чтобы ты, да вдруг запихнул меня в незнакомый экипаж к непроверенному капитану? Да скорей бы дома запер! Не верю я больше в ваше "сами выбирайте свой путь". Я уже и так догадалась, что ты меня от мамы всё время учёбы прикрывал.