Карлик замолчал. Я кожей ощущала, что он ждет вопросов, но не понимала, с чего и как можно начать.
С Вальды? С того, бог или богиня чего или кого это была?
С того ли, кто и как служил ей?
Узнать, как передавать Силу в случае необходимости или при опасности для жизни?
И вообще, для чего он мне все это рассказывает?
— Для того, моя ведьмочка, что вы — собственно, единственная, кому я могу рассказать обо всем этом. Я, знаете ли, несмотря на маленький рост уже давно не мальчик, скорее уж дедушка. Так что скоро я покину этот мир; наследников у меня нет, передать завещанную предком историю некому. Поначалу я думал, что подарю это оружие Ульриху. Размышляя над его стремлением к власти я пришел к выводу, что этот человек сохранит тайну, а если понадобится, то и сумеет воспользоваться алтарем, да видно многоуважаемый Инквизитор не в состоянии понять, что есть вещи пострашнее коричневой сутаны. Так что остаетесь вы, неприметная сельская девушка, обладающая Силой.
Он принялся болтать ногами, что совершенно не вязалось с его только что сказанной фразой про солидный возраст.
— Вы что же, мысли моя читаете? — спохватилась я.
Кетэн засмеялся.
— Ну до чего же чудесная ведьмочка! Вы настолько задумались, что не услышали своего собственного голоса, вот так вот, из ваших уст я и прознал про один из тех вопросов, которые породил ваш пытливый ум.
Я облегченно рассмеялась, напряжение полностью прошло.
— И что же мне теперь делать с этим знанием? Служить Вальде? Тогда мне не миновать костра.
— Я не знаю, что ты будешь с этим делать и какую мощь даст алтарь тому, кто обладает Силой. В самом худшем случае — передашь информацию дальше, своим детям.
Я задумчиво смотрела на покачивающиеся ветки.
Вот значит как. Любимцы неведомого мне доселе бога (или все-таки богини?) Вальды. Интересно, чем же так занят сейчас этот всемогущий бог, если допускает, что его детей, которых он так любит и которым дал Силу в качестве подарка-помощи, беспрепятственно сжигают на кострах Инквизиторы, служители нового, несуществующего бога?
— Ладно, пошел я, — нарушил тишину Кетэн.
— Подожди! — я выплыла из своих мыслей, — мне нужно еще очень, очень много разузнать…
Карлик грубо и бесцеремонно оборвал меня.
— Я больше сам не знаю ничегошеньки. То, что сказал — все, что мне было известно. Я не знаю, как ты будешь распоряжаться этими знаниями, но свой долг — передать имеющиеся сведения — я выполнил. Пусть не своим детям, боги не дали мне такой возможности, но молодой и полной сил ведьме.
С этими словами он слез с бревна и направился вглубь леса.
Я молча смотрела ему в спину.
Да и что я могу поделать? Бежать следом и умолять, чтобы мне рассказали… А что, собственно, он должен рассказать? Вполне вероятно, что карлик рассказал все, что знал, и вообще, я не вправе что-то от него требовать.
И снова нахлынула злость.
Сотни людей живут и не думают о каких — то там богах, алтарях, Силах. Они просто живут, просто наслаждаются миром, теплым светом, праздниками и любовью, трудятся, радуются, огорчаются. Им не нужно постоянно бояться выйти из себя, потому что, утратив контроль, они могут снести пару-тройку домов, а потом закончить свои дни на костре Инквизиторов; они не вздрагивают по ночам, не прячутся, не боятся, что подвергают своих родных опасности только потому, что они — муж, дочь, сестра ведьмы или колдуна, к ним не приходит во время прогулки рыжий карлик и не портит настроение на весь оставшийся день.
Я снова схватила многострадальный валун, подняла его повыше и швырнула на раскоряченное деревце, растущее неподалеку; древесина жалко заскрипела и раскололась на множество ароматных щепочек, валун уродливо расположился точно посередине, там, откуда еще мгновение назад росли нежно-зеленые листья.
Ругая себя на чем свет стоит за так глупо загубленное растение, я пошла в сторону деревни…
…и, не пройдя и полпути, оказалась в чьих-то очень сильных и отнюдь не добрых руках, сжавших мои ребра до такой степени, что мне показалось, я слышу, как они ломаются.
— Пусти! — единственное, что я успела крикнуть до того, как рот заполнила отвратительно воняющая мокрой шерстью тряпка, а ноги оказались обмотаны грубой веревкой.
Несколько мужчин в рыцарских доспехах стояли сбоку.
И конечно, среди них был Ретран.
Ретран от души радовался своей находчивости.
«Это должно сработать, просто обязано».