Софья Николаевна Непейвода
Во имя Равновесия. "Рассказы Тальтов"
…
Во имя Равновесия
"Во имя Равновесия… Мне кажется, Старшой ошибся, и мои дети не годятся для этой работы. Если бы я мог хоть как-то повлиять на его решение…"
– Я не хочу. Нельзя просто убивать. Они же почти разумные! Надо хотя бы попытаться объяснить… – старший Дрос поднял голову и яростно посмотрел в глаза хранителю.
– Бесполезно. Они не поймут. Стихийные обезьяны не слушают никого, кроме самих себя, – Сафар с трудом заставил голос оставаться бесстрастным. – А если и выслушают, то поймут только то, что захотят понять, а все остальное переиначат по-своему.
– Значит, надо найти другой подход. Попробовать еще раз!
"Как он горяч и идеалистичен. Совсем как я когда-то".
– Ты пойдешь и убьешь. Сейчас. – Сафар отступил и растворился в зелени кустов.
Только чуть слышный шорох подсказывал, что он уходит. Уходит, даже не проверив, выполняется ли его приказ.
– Я не хочу… – старший Дрос резко встряхнулся. – Ты не прав. И все не правы. Я докажу!
Юноша тоже покинул поляну, но шел не скрываясь по давно знакомой дороге, ведущей к миграционной тропе приматов. Скоро плечи его поникли, голова бессильно опустилась, и невольная слеза упала на землю.
Да, он был призван хранить Великое Равновесие. Это страшное и неблагодарное занятие – уничтожать паразитов, бесконтрольно распространяющиеся раковые клетки планеты. Вид, который совсем не контролирует свою численность. Вид, который готов поселиться почти в любой экосистеме, подминая ее под себя и разрушая…
Стихийные обезьяны. Если не сдерживать их распространение искусственным путем, то они уничтожат все… после чего погибнут и сами. А виной всему несколько мелких мутаций, закрепившихся в этом виде приматов в процессе естественного отбора и позволивших им справляться с их прежними контролерами. Стихийные обезьяны стали слишком сильны и опасны для всего живого.
"Но должен же быть другой путь. Любой вид может найти свое место в экосистеме, не разрушая ее… Только ГДЕ место этих приматов?"
Дрос остановился и прислушался. Да, отец был прав, к нему приближалась стихийная обезьяна. Причем не обычная особь, а один из лидеров, вожаков их стада. Глубоко вздохнув, юноша встал посреди дороги, вспоминая примитивный язык стихийных обезьян и пытаясь сформулировать на нем свои аргументы…
Этот день можно было назвать удачным. Погода солнечная, не слишком жарко, да еще и поездка приближается к концу… Единственное, что омрачало хорошее настроение, так это думы о предстоящей работе. Охота за монстрами – занятие неблагодарное, хотя и славное, ведь каждый раз, выходя на бой, ты имеешь хороший шанс сверзиться в ад… Пусть священники отпускают грехи всякому, осмелившемуся встать на защиту мирного населения, пусть король обещает хорошую награду за каждую голову, – но умные рыцари прекрасно понимают всю опасность своей работы.
И идут в бой не ради награды и славы, – мертвому они не нужны – а лишь ради своих родных и близких, ради своего народа. Ведь если не будет тех, кто его защищает, даже умирать не понадобится – монстры и на земле устроят ад.
Молодежь… Отчаянно смелые, но глупые парни, мечтающие о славе и богатстве и ради этой мечты необдуманно хватающиеся за меч… Только один из десяти возвращается живым и лишь один из сотни – с победой…
Ригер поправил забрало. Он был уже не молод и опытен и прекрасно понимал, когда и как можно убить монстра. И с каким ему не справится. Все-таки на его счету уже семь этих чудовищ – цифра немалая, а если учесть, что у лучшего охотника всего около двадцати… Нет, нельзя предаваться праздным мечтам о славе… особенно в пути, когда чуешь монстра…
Рыцарь слегка натянул поводья и медленно перехватил тяжелое бронебойное копье.
Его чутье старожила подсказывало, что впереди засада. Нет, от монстра не несет смрадным духом, как любят рассказывать в сказках. Он не воет и не плюется огнем, поджидая добычу. Он тих и незаметен. И лишь опытный глаз может засечь его по реакции своего коня. Ибо любое животное, почуяв монстра, бодрится, собаки начинают возбужденно поскуливать, а лошади – фыркать и ускорять шаг.