Не об этом ли говорил ему вчера Ансельм. В словах друга всегда так сложно было отыскать намек на что-либо, потому что Ансельм не имел привычки указывать другим на ошибки. Ошибок он не видел. Фредерику всегда было интересно, что же вообще видел Ансельм, который тот вел себя и выглядел как самый обычный житель Поднебесья. С одним единственным отличием — у него не было глаз. Совсем. На лице на том месте, где у обычного волшебника были глаза, у Ансельма была просто кожа, без выпуклости, без единого намека на глазное яблоко под бровями.
Ансельм принадлежал ко второму поколению волшебников, вышедших из экспериментаторской. Поговаривали, что они спустились в Поднебесье с более высокого уровня. Но так как портал туда так и не был открыт, то слухи оставались слухами. Их называли «нетронутыми», потому что они не чувствовали душевной боли.
Если первое поколение было лишено как слуха, так и зрения, то второе – только глаз. Они прекрасно видели все вокруг. По-своему, но видели. И слышали. Жили они в поселении вместе с остальными жителями.
Первых нетронутых, тех, которые не слышали и не видели, было всего восемь. Они считались неприкосновенным запасом Поднебесья. Что бы ни происходило, они всегда ощущали любовь. И передавали ее. Фредерик раньше думал, что они передавали ее друг другу, но совсем недавно Бартомиу сказал ему, что они передавали ее «дальше», а куда именно «дальше», старик не уточнил. Эти восемь вышедших из недр экспериментаторской Поднебесья существ (по-другому назвать их у Фредерика язык не поворачивался) вели затворнический образ жизни и редко выходили к людям. Поговаривали, что они обходились без еды и только внешне напоминали собою человека. За глаза их называли «блаженными».
За все десятилетия, которые Фредерик провел в Поднебесье с того момента, как попал сюда юношей, он ни разу не встречал никого из этой восьмерки.
Второе же поколение нетронутых, к которому принадлежал его друг Ансельм, было совсем другим. Если не считать отсутствия глаз. Они во всем были такими же, как остальные. Только добрее и мягче.
У ног Ансельма проснулась и потянулась серая кошка, едва различимая в сгущающейся вечерней темноте. Не просыпаясь полностью, она запрыгнула волшебнику на колени и по-хозяйски потерлась мордочкой о его ребра.
– Налить тебе еще чаю? – заботливо спрашивала Гемма Ансельма, стряхивая крошки печенья с его рубашки.
– Просто воды, – отвечал Ансельм Гемме благодарной улыбкой.
Сам Ансельм таких мелочей, как крошки на одежде или пятна грязи заметить не мог.
Фредерик невольно улыбнулся, подумав о сестре.
Гемма, которая обыкновенно была сдержана и со стороны даже могла казаться равнодушной, при Ансельме становилась другой. Более открытой, более мягкой. При всей ее сестринской любви, в которой Фредерик не сомневался, не мог сомневаться, потому что именно она привела Гемму в этот мир, ее отношение к Ансельму было иным. Будто при нем Гемма переставала испытывать необходимость защищать себя. Искренность сердца, которую все жители Поднебесья вынуждены были испытывать, даже если она приходила к ним не сразу, лучше всего удавалась Гемме в присутствии нетронутого.
Гемма. Улыбка Фредерика стала шире.
Еще один подарок судьбы. У него единственного во всем Поднебесье среди тех, кто попал сюда сам, а не был здесь рожден, была сестра. Люди находили этот слой реальности по-разному. И всегда по одному, оставляя свою семью в прошлом. Гемма же смогла найти Поднебесье вслед за братом. Через два года после его перемещения она пришла к нему.
Сперва Фредерик думал, что это из-за сильной привязанности друг к другу. Но позднее понял, что Гемма нашла его совсем по другой причине. Просто она испытывала то же душевное стремление к чему-то, выходящему за пределы обычного существования. И именно это общее стремление привело их сюда. Хотя никто из ученых умов Поднебесья до сих пор не смог отыскать и описать ту сущность, которую они ощущали в своем сердце, и которая оказалась для них дороже предыдущей жизни.
– Отойди от нее!
Это произошло много лет назад. Много десятков лет назад.
Фредерик и Гемма еще находились в том мире. Их родители были живы, и жизнь казалась сказочной и бесконечной.
Это уже в Поднебесье Фредерик вытянулся и стал изящным юношей с аристократичными манерами. А в шесть лет он был застенчивым скромным ребенком, гораздо ниже своих сверстников.
Гемма же в свои четыре годика пользовалась всеобщим вниманием и восхищением. С нежными локонами, спускавшимися до колен, с огромными серыми глазами, всегда удивленно распахнутыми, она выглядела как маленькая принцесса. И Фредерик с самых малых лет привык к мысли, что он должен ее защищать. Только вот не всегда у него это получалось.