Однажды у них появились новые соседи. У тех было двое детей. Старший сын уже помогал отцу в ремесленной мастерской, а младшая девочка, ходившая в четвертый класс церковно-приходской школы, все свободное время проводила на улице. С первых же дней она невзлюбила Гемму.
– У тебя глаза, как блюдца! – говорила Эрика, ковыряя палкой рядом с возившейся на пригорке Геммой. – И грязное платье!
Гемма поначалу просто смотрела на Эрику, чуть хмуря очаровательные нежные брови в попытке понять причины такого поведения. Потом же бросала свое занятие и уходила подальше от соседки.
– Оставь меня в покое! – попросила Гемма один раз, когда Эрика целый день не отходила от девочки, придумывая все новые обидные вещи, которые она могла сказать ей.
– А то что? Ты меня ударишь? – спросила длинная Эрика, угрожающе нависнув над маленькой Геммой. – Или родителям пожалуешься? Да, кстати, где они? Опять до ночи пропадают на работе, чтобы купить тебе новое платье? Это совсем поизносилось.
Гемма молча опустила кудрявую головку. Она и сама знала, сколь залатанным было ее старое платьице.
– Оставь меня в покое, – повторила Гемма, не поднимая на обидчицу глаз.
– Сейчас только разукрашу твой наряд, – сказала Эрика, набирая в луже побольше грязи.
– Что я тебе сделала? – спросила Гемма, бледнея от страха.
Она с силой сжала трясущиеся губки, пытаясь не расплакаться.
– Ты слишком красивая, – ответила Эрика, уже готовясь кинуть в Гемму грязью.
И вот тут появился Фредерик. С доской наперевес, он встал между девочками.
– Отойди от нее, – произнес он глухо, смотря на соседку исподлобья.
Долговязая Эрика удивленно посмотрела на него сверху вниз. Маленький Фредерик был почти в два раза ниже ее. Но столько решимости было в его горящих сузившихся глазах и во всей его позе с огромной доской в руках.
– И никогда больше ее не трогай! – добавил Фредерик, когда увидел, что Эрика отступила.
Сколько лет прошло, больше полувека, а он до сих пор помнил, сколько смелости ему понадобилось, чтобы противостоять этой девчонке, и с каким отчаянием он отламывал неподдающуюся доску от забора.
Было время, когда он полюбил всех своих друзей в Поднебесье, как Гемму. А потом это чувство ушло. Неужели одно только подозрение в том, что он лучше и умнее других, могло сотворить с ним такое?
Но Гемма… Ее он любил по-прежнему.
Какой наивной и беззащитной была Гемма, когда только попала в Поднебесье. А он уже завоевал определенное положение. Его любили. Именно так. Не восхищались, не обожали, а любили. Он был улыбчивым обходительным Фредериком.
Это случилось в один из первых вечеров Геммы в новом мире. Фредерик привел сестру в общую гостиную залу главного университетского здания, где собиралась вся молодежь после трудового дня.
Отапливаемое большими старинными каминами помещение будто замерло в забытьи, ожидая ежедневных гостей. Воздух замер, подрагивая от потоков тепла, поднимающихся к балочному потолку. Картины на стенах замерли, впитывая последние отзвуки тишины. Фредерик с Геммой были первыми.
Юноша уверенно осмотрелся по сторонам. Шторы уже опустили, и сквозь них не пробивалось ни лучика закатывающегося за горизонт солнца.
– Скоро здесь будет шумно и весело, – сказал он, приглашая сестру занять одно из пустующих мягких кресел, окружавших низкие столики из самшитового дерева.
– Может быть, мы подождем, когда здесь появится хоть кто-нибудь? – неуверенно спросила Гемма брата. Ее щеки уже успели вспыхнуть румянцем смущения. Она взволнованно теребила ремешок своего нового кремового платья, такого красивого, какого у нее не было никогда в жизни.
Фредерик мягко усмехнулся, той особой мягкостью, которая преображала его лицо, когда он думал о сестре или родителях. Тринадцатилетняя Гемма была очень мила. Это сейчас, после нескольких десятков лет проведенных в Поднебесье, за которые она успела приобрести внешность тридцатилетней женщины, Гемма стала другой. Настолько другой, что многие за глаза называли ее гордячкой. А тогда она везде пряталась за его плечо и опускала глаза при каждой встрече с новыми людьми.
Вспомнив, что случилось дальше в тот первый «выход в свет» Геммы, Фредерик и сейчас, по прошествии почти полувека, рассмеялся.
Двери гостиной с шумом распахнулись, и внутрь ураганом ворвалась Госпожа Директор. Она руководила общим процессом обучения в Поднебесье, начиная с младших классов и заканчивая последними курсами университета.