Никки поднялся и направился к двери. Его тяжёлые шаги заставляли громко скрипеть дощатый пол.
— Эй, кто-нибудь, скажите Иззи, что он мне здесь нужен! — пророкотал он с порога.
Никто никогда не заставлял Никки ждать, поэтому не успел он сесть обратно в кресло, как к нам присоединился грузный мужчина средних лет с глазами навыкате и отвисшими щеками. По висящему на поясе белому полотенцу я догадался, что это один из барменов клуба «Фортуна».
— Чем могу помочь, босс? — спросил он, и в его мягком баритоне звучал уникальный акцент коренного жителя Нью-Йорка.
— Ты раньше видел здесь этого парнишку? — Никки протянул фотографии Фромли своему бармену. — Им интересуется мой друг.
Это было скрытое позволение говорить правду. Иначе, я не сомневаюсь, Иззи вернул бы нам снимок с непроницаемым выражением лица и сказал бы, что этот человек ему абсолютно не знаком.
Иззи целую минуту смотрел на фотографию, прежде чем отдать её обратно.
— Да, он был здесь недели две назад. Это был вечер субботы. Пришёл с одной из тех актрисулек. Знаете, кажется, это была Клара Мерфи.
Никки усмехнулся:
— Ничего себе.
— Она здесь часто показывается? — спросил я.
— Ага, — кивнул Иззи, — представляет себя певицей на Бродвее, но скорей всего зарабатывает на жильё, устраивая частные шоу.
Этим эвфемизмом Иззи давал понять, что Клара Мерфи была скорее проституткой, чем актрисой; хотя я знал, что, по мнению многих, эти профессии ничем не отличались между собой.
— Кто-нибудь из них с вами разговаривал? — спросил я.
В таком местечке, как этот бар, бармен, подобный Иззи, всегда становится закадычным другом, особенно для завсегдатаев.
Иззи переместил вес тела с одной ноги на другую и медленно ответил:
— Ну, я разговаривал с Кларой, когда парень на минутку её оставил. Она спросила у меня, правдивы ли слухи, ходящие вокруг этого типа.
— Слухи? — дёрнул я головой.
Конечно, я слышал много нелицеприятных слухов о Майкле Фромли, но точно не был уверен, о каких именно слухах говорит Иззи. И, судя по выражению лица Алистера, он тоже этого не понимал.
— Ну, — начал Иззи, — вокруг этого парня витает много слухов. У него всегда при себе пачка наличных, он любит хорошо повеселиться, поэтому дамы не хотят верить слухам, понимаете? Я всегда говорил им держаться от него подальше и что от него жди неприятностей. Но большинство девушек прислушивались к звону монет, а не к моим словам.
— И что вы сказали Кларе, когда она задала вам вопрос?
— Я сказал ей не связываться с ним и найти другого парня, пояснил, что у этого дурная репутация из-за того, что он груб с женщинами, — Иззи кашлянул и продолжил ещё тише, — кое-кто говорил, что он очень жёстко избил некоторых девушек с помощью… ну, в общем, предмета, который не располагает к вежливому разговору.
Иззи подозрительно глянул на Алистера, словно не был уверен, насколько подробно может всё рассказать. В итоге он просто сказал:
— Вскоре после этого она ушла с ним из бара, так что, полагаю, она поступила так же, как и большинство других, и прислушалась к звону монет.
— Вы видели её после того дня?
— Не-а, она больше не приходила.
— И больше никаких известий от Фромли?
Иззи покачал головой.
— А вы, случайно, не знаете, где живёт Клара?
— Кажется, у неё квартирка на двадцать восьмой улице на западе. В том здании живёт куча певцов и актрис, оно в квартале от «аллеи жестяных кастрюль»[40]. Проверьте там.
Это было самой существенной информацией, которую мы получили за последние несколько бесед. Всего пару уточнений — и у нас на руках был адрес квартиры той девушки.
Я поблагодарил Никки за помощь.
— Обращайся в любое время, — только Никки умел рокочущим голосом говорить так мягко и спокойно. — Твоя мать была хорошей женщиной, Зиль. Чертовски хорошей женщиной.
Он ещё раз хлопнул меня по плечу и вернулся к игре.
Алистер шёл в нескольких шагах от меня к выходу из клуба «Фортуна». Когда я догнал его, он был на удивление рассеян и не сводил глаз со здания напротив.
— Всё в порядке? — спросил я.
«Может, что-то случилось с его «Фордом», раз он не идёт его заводить?»
— Всё хорошо, — он успокаивающе улыбнулся и подошёл к капоту машины. — Мне показалось, что я видел…
Но мужчина сам себя оборвал.
— Забудьте. Я уверен, что ошибся.
Но когда он завёл двигатель, я повернулся к этому ничем не примечательному зданию. Краем глаза я заметил высокого мужчину, оглядевшегося с опаской по сторонам и вошедшего внутрь.
40
Tin Pan Alley (англ.) — «улица жестяных сковородок» (или «жестяных кастрюль») — собирательное название американской коммерческой музыкальной индустрии. Первоначально название относилось к 28-й улице на Манхэттене в Нью-Йорке, на которой с 1900 года были сосредоточены ведущие нотоиздательские фирмы, торговые и рекламные агентства, специализирующиеся на развлекательной музыке.