– Надо же! Ты случайно не с ним хотела допраздновать свой день рождения, так бестактно сорванный моей мамой?
– Вот с кем точно не хотела, так это с ним! Он машину поставил так, что я ее не увидела, когда на такси приехала. Потом, когда дверь не смог вышибить, принес монтировку…
– То есть поздравить пришел, – подытожил Игорь. – У тебя губа распухла и под глазом завтра точно будет фингал.
– Не будет. Ты уйдешь – я намажу бодягой. Держу со времен совместной жизни со Стасом.
– Не привыкать, значит. А по мне, мужику, который бьет женщину, нужно оторвать башку, поскольку ее нет все равно.
– Зачем же отрывать, если нет?
– Чтоб никто не заблуждался. Но вообще я в шоке. Как ты…
– Не нужно.
– Извини. Пошли допьем по-быстрому эту бутылку и доедим эту, как ты ее назвала?
– Шарлотку.
Карина прошла на кухню, Игорь отправился в ванную – помыть руки.
Карина поставила на стол чистый бокал, положила на тарелку практически целую шарлотку – для Игоря, ей как-то совсем расхотелось. И подумала, что вот кто-то свыше просто задумал использовать все варианты для того, чтобы сорвать ее план, такой чистый, спокойный и ясный. Побыть наедине с собой. Приблизиться к пониманию себя. Радоваться только себе, любить в идеале только себя… Она повернула голову и увидела, что Игорь уже вошел и смотрит на нее молча и очень внимательно.
– Ты чего? Садись.
Игорь сел напротив нее и серьезно спросил:
– Ты думала о том, что у тебя сегодня ничего не получается? И маман моя выступила, и осел твой притащился, и я опять в твою жизнь влез. Нет, хуже – в твой тихий праздник. Вот какую лепешку с ягодами ты себе купила, а мне отдаешь…
– Какие предложения? – поинтересовалась Карина.
– Может, мне уйти сейчас? И оставить тебя наедине с твоим праздником, с твоим фингалом… Извини, как-то так…
– Мило у тебя все получается. Но ты верно понял мои мысли. Я действительно думала о том, что все сегодня против того, чтобы я побыла одна, как собиралась. Даже я сама поступила против, когда поехала к тебе. Но сейчас мне с моим фингалом было бы очень тоскливо без тебя. Уж так получилось. И еще: никогда не называй человека ослом, собакой, свиньей и так далее.
– Ты обиделась за своего кренделя?
– Я в таких случаях обижаюсь только за животных. Они слишком чисты и прекрасны, чтобы сравнивать их с человеком. Давай выпьем, и я тебе прочитаю одно стихотворение. Интересно, ты знаешь его? Ты же на сценарном учишься.
– Давай хлопнем. Только не читай мне «Буря мглою небо кроет…». Мне не нравится ни буря, ни слово «кроет».
– Критик у Пушкина появился, – рассмеялась Карина и выпила шампанское. – А не замахнуться ли тебе на Шекспира? Нет, я хотела другое… – Она вдруг протянула через стол обе руки и положила их на его руки.
Игорь помолчал, потом освободил свои руки из-под ее ладоней и положил их сверху. Медленно, нежно сжал ее руки.
– Я не знаю, что это. Но мне понравилось.
– Это из «Саги о Форсайтах». Надеюсь, читал?
– Обидеть все норовишь? Не только читал. Сценарий собираюсь писать. Просто этого не помню.
– Это стихотворение Дезерта, поэта, влюбленного во Флер, который бежал от любви на Восток, разбив ей сердце.
– Серьезно? Как я мог пропустить! Поэзию не очень воспринимаю, но этого парня я хотел бы сыграть сам. Ты, конечно, скажешь, что я не подхожу? Что я валенок против него?
– Не скажу. Внешне я представляла его себе иначе. По сути вы вроде тоже непохожи. Но я не знаю, какой ты актер.
– А каким ты себе представляешь Дезерта?
– Как у Голсуорси. Сухощавым, типичным англичанином, страдающим поэтом, для которого стихи важнее любви. Жестким, ярким, глубоким, в общем… Из тех, кто разбивает сердца.
– Я, конечно, нет. Не разбиваю. – Игорь вдруг встал, поднял Карину, посмотрел на нее горячим и каким-то растерянным взглядом. – Я не знаю, как это сказать. Мы вроде совсем не подходим друг другу… Послушай, он же порвал тебе сарафан. – Игорь развязал пояс халата, раздвинул две части разорванного сарафана, встал перед Кариной на колени и, даже не прикасаясь к ее обнаженному телу, умоляюще посмотрел снизу вверх. – Не прогоняй меня! Я не смогу уйти.