На красиво сервированном столе стояли салаты, закуски, дымились горячие блюда. Все выглядело и пахло очень аппетитно, но они до прихода Светланы только медленно пили коньяк, говорили о ценах на нефть, на недвижимость в Италии, о новой версии айфона… Света появилась так тихо и легко, что они, увидев ее, замолчали и не сразу отреагировали. Потом встали. Вадим прикоснулся губами к ее щеке, Максим церемонно поцеловал руку, она рассмеялась:
– Вы прямо как в кино…
– Что ты смотрела такое интересное? – спросил Вадим.
– Нашла у тебя старый фильм – «Красотка». Я не видела раньше. Так здорово! Как будто про нас, правда?
Света села за стол, Вадим налил в ее бокал красного вина и медленно сказал:
– Это фильм о любви.
– Да? Я как-то не думала об этом. Герои сами не знали, что у них так все получится.
– Когда знают, это уже не любовь, а работа по плану, – заметил Максим. – Шутка. В какой-то степени.
Он смотрел на Свету и не мог оторвать глаз. Это была другая девушка. Она заметно поправилась, загорела. Если приглядеться, то на лице еще видны рубцы, но кожа стала упругой, ухоженной. Но не в этом, пожалуй, дело. Просто она стала сияющей девушкой. Сверкали ее необычные глаза, волосы, притягивали взгляд мягко улыбающиеся полные губы. Исчезли скованность и замкнутость, подозрительность и робость. Что касается изменившихся отношений, то Максим сразу отметил главное. Вадим ухаживал за ней, явно предупреждая желания. Света мило удивлялась: «Ой, я как раз хотела воды. Ой, я как раз хотела этот кусочек…»
Ровно в двадцать два часа Вадим отправил ее спать. И объяснил, когда она вышла:
– Мелатонин… Доктор сказал, что ей необходим мелатонин. Он вырабатывается ночью.
– Я в курсе, – улыбнулся Максим. – Но сам со своим мелатонином договариваюсь по поводу часов работы. Светлане проще, следишь ты. Вадим, мне посмотреть медицинские документы?
– Все у Светы в комнате. Я даже не подумал взять. Но, собственно, я все помню. Лицо ты видишь…
– Да. Лицо… Это не благотворительность, Вадик, тут ты прав. Это наоборот. Ты не вложился, ты бриллиант в дорожной пыли нашел. Что еще по здоровью?
– Кое-что… Небольшую операцию делали. Через час я ее увез домой. На следующий день уже ходила без проблем… Но… Я был в шоке. Садистское изнасилование, разрывы, зашивали… Зачем? Кто? Такую девушку уродовать, разрывать… Не могу это осознать.
– Это сейчас как бабочку красивую прихлопнуть, – мрачно сказал Максим. – Поперла такая мерзость из всех щелей. Тоже не могу понять, в каких норах это созревало, культивировалось, чем их кормили, как говорит моя мама. Но теперь, когда ваши отношения изменились и страх признаться в чем-то жениху в прошлом, как и сам жених, – теперь вы будете заявлять?
– Нет. Я хотел бы. Очень. Просто найти. Там разобрался бы без посторонней помощи. Но она – категорически против.
– Она не знает кто? Как тебе кажется сейчас, когда отношения более откровенные?
– Как и раньше казалось. Что знает. Макс, я все время думаю об этом человеке или людях. Надо его или их найти без нее…
– Польщен доверием. Но я не по этой части. Я врач.
– Я не тебе. Просто сотрясаю воздух. Пока. Давай я тебя отправлю, счет пришли. А я, пожалуй, напьюсь.
– Как семейный доктор рекомендую это сделать. Только не забудь лечь в другой спальне. Женщины звереют от запаха перегара. А у тебя задача, наоборот, приручить.
Глава 4
Светлана без энтузиазма, лениво делала простые упражнения для мышц и пресса, лежа в кровати. Вставать не хотелось. Странно, в Италии она просыпалась рано утром и не могла дождаться, пока за ней зайдет Вадим. И совсем не уставала. Ей хотелось двигаться, смотреть, слышать, есть, смеяться… Даже после этой операции, которая больше подействовала на Вадима, чем на нее. Она ничего не чувствовала. Потом немного поболело. А он очень нервничал, был бледен. У него даже руки дрожали, когда он складывал в пластиковую папку документы. Она не захотела на них даже взглянуть.
А сейчас ее опять что-то угнетает, опять хочется спрятаться, отодвинуть проблему… Что значит – отодвинуть? Что значит – что-то? Нельзя спрятаться от своей жизни. Она не дает о себе знать родителям! Она ничего не знает о них. И Арсений… Они ведь все могут думать, что ее нет в живых. Света в тоске натянула одеяло на лицо. Так ее и не было в живых. Через что она прошла… Как это объяснить? Но она вернулась. Она теперь с Вадимом, ей больше не страшно, не больно, не темно, не пустынно… Значит, надо выходить на связь. Как-то находить слова, что-то скрыть, снять с себя этот груз вины. Такая жестокая ситуация: раз она жива, значит, виновата в том, что люди из ее прошлого об этом не знают. Да, она так подумала: «люди из прошлого», ну и что? Что не так, если жизнь раскололась на «до» и «после»? Может, у нее все нормально получится, все наладится, подумала она уже вовсе без оптимизма. Но это неважно. Сейчас важно решиться на первый разговор.