— Простите, госпожа, — обратился ко мне невесть откуда выскочивший низкий толстячок с лоснящейся физиономией. — Чего желаете?
— Госпожа желает пообедать и узнать, где собираются караванщики, — ответила Диля, вклинившись между нами и сунув что-то мужику в руку. — И держите от нее подальше всяких болванов, сбивающих с ног гостей, не успевших войти.
— Да, госпожа, как пожелаете, я сам вас провожу вас. А караванщиков можно найти в соседнем зале, там, где больше всего народу. Они у нас почти все комнаты заняли. Но для вас найдем, если пожелаете.
— Сначала обед, — продолжала распоряжаться Диля.
Я, в общем-то, была не против. Поесть, особенно горячего — это прекрасная идея. Так что я позволила проводить себя к чистому столику, отгороженному от остальных кадкой с зеленым кустом. Подавальщик, уже другой, принес миску с водой и полотенце.
— Не желаете ли помыть руки? — поклонился он.
Я благосклонно кивнула.
— Я все узнаю насчет каравана, — сказала Диля, — позволите идти?
— Погоди, — я остановила ее, взяв за руку, — тебе понадобятся деньги, — полезла в кожаную сумку, совершенно позабыв, что утром видела в ней только еду.
На удивление, мои пальцы почти сразу нащупали небольшой, но характерно тяжелый мешочек из ткани. Достав его, вручила найденное Диле. Какого черта только что произошло?
Девушка, тем не менее, совершенно спокойно приняла кошелек и быстро ушла.
— Как ты уже догадалась, наверное, в сумке есть некое пространство, которое вмещает в себя несколько больше, чем тот объем, что видно со стороны, — услышала я голос внутри головы. — И как заметила твоя вороватая теперь служанка, в нее не может проникнуть никто, кроме тебя.
— А не боишься, что Диля просто уйдет сейчас в закат вместе с деньгами, которые ты сам ей дал?
Ну конечно, моей рукой в тот момент, когда я достала кошелек, управляла вовсе не я.
— Не боюсь, — мысленно усмехнулся дракон. — Такие, как она, понимают лишь один язык.
Кстати да, а что насчет языка, на котором мы говорим? Почему я вообще всех тут понимаю? И сложностей с артикуляцией вообще никаких…
— Какой?
— Я имел в виду язык силы. Твоя новая служанка почуяла в тебе того, кому ей хочется подчиняться несмотря ни что. Наделенного властью.
— Это тебя, что ли?
— Не только. В тебе тоже есть драконья кровь. Поэтому она и пошла за тобой.
Это он про что вообще сейчас? Нет, я, конечно, строила девочек на работе, но отношения начальник-подчиненный совсем не то, что роли господин-слуга.
— Кстати, расскажи про драконью кровь. Есть от нее для меня хоть какая-то польза?
— Безусловно. Ты полукровка, смесок с человеком. Такие рождаются очень редко — в первую очередь потому, что мало кто из людей способен выносить дитя дракона. В мире, где ты родилась, нет магии и поэтому твои способности просто не развивались. Сейчас все иначе.
— То есть?
— Я разбудил твои силы и ты начинаешь меняться. Изменения в теле уже происходят.
— Ты имеешь в виду эти чертовы когти? И цвет волос и кожи?
— Не только… Еще и магию. Я, кстати, замедлил внешние признаки — ты и так сильно выделяешься на фоне местного населения.
Да уж, привлекать излишнее внимание не хотелось бы.
— Давай все-таки вернемся к когтям. Ты хоть знаешь, как я испугалась?
— Знаю, Вероника. Более того, я позволяю тебе испытывать собственные эмоции, как ты могла заметить. Но ты должна сама учиться управлять ими. Я не вечно буду с тобой…
Какой же он все-таки высокомерный… гад. Надо же, позволяет он!
— Ты даже не представляешь, какая это для меня чудесная новость! Наверное, самая лучшая с тех пор, как я попала сюда. Жду не дождусь, когда этот момент настанет. Кстати, не подскажешь, когда это будет точно? Я бы завела календарик и дни вычеркивала…
— Не раньше, чем мы прибудем в Лирборн, это точно. А пока… тебе стоит действительно лучше контролировать эмоции. И мысли. Оскорблять того, от кого зависишь, не очень умно.
Интересно, он видел хоть одну женщину, которая умеет контролировать эмоции и мысли? Кстати, гад — это вполне себе употребительное название для рептилий в моем мире. Дракон же рептилия?
— Вероника, — голос Аррана, «прозвучавший» особенно громко в моей голове, вызвал внутреннюю дрожь, — только в одной ситуации ты можешь оскорблять меня. И делать это только в рамках игры.
— И когда же это?
Вот прямо жду не дождусь, когда можно будет всласть пооскорблять наглого, самоуверенного, эгоистичного…
— В постели со мной, — ответил гад. — Когда я буду на тебе, в тебе, ты можешь кричать, что хочешь.