Но никто не захотел оказать ему эту маленькую услугу, и Александр Фоукс все больше отдалялся от того Алекса, оставшегося в пыли, — Алекса-до-Хастингса, Алекса-до-Италии, Алекса, который любил и был любим.
Глава 20
На пути к Даунз-Мэнор Алекс уже успел восстановить в своем сердце ледяную стену, которую разрушили в Италии воспоминания о Шарлотте. Предыдущие две ночи он провел без сна, его трясло от сознания собственного унижения. Наконец его губы скривились в злобной улыбке. «Боже, Патрик всегда говорил, что у меня дурной вкус, когда дело касается женщин», — думал он.
Весь этот скандал кажется до ужаса закономерным, если взглянуть на прожитые им тридцать с чем-то лет. Впервые он влюбился в саду — в девушку, готовившуюся стать проституткой. А затем попытался перенести полученный опыт на брак. Найти проститутку среди женщин высокого происхождения оказалось не слишком трудно. Разница заключалась в том, что его «девушка из сада» пошла по выбранному ею пути, а женщина, на которой он женился…
Ну а история Шарлотты говорит более чем достаточно. У Алекса сжалось сердце. Он твердо решил не выходить из себя, как это случилось с ним в Борнмуте. Какой смысл кричать на кого-то, кто просто не знает, что можно поступать иначе?
Алекс спохватился: он должен думать о Марии и о Шарлотте отдельно. Ведь Патрик был первым мужчиной, которого любила Шарлотта. Она отдала ему свою девственность… Это не то же самое, что делала Мария, которая спала с любым двуногим, имевшим соответствующее орудие. Если он войдет в комнату и увидит, что Шарлотта скоро будет рожать, он будет знать, что ребенок — его. Если же нет, то это будет ребенок его брата, и этот ребенок, вероятно, станет его наследником. После всего случившегося он покончил с женами и женщинами. Он отказался от идиотской мечты найти женщину столь же нежную и страстную, как та девушка в саду. Но он найдет какую-нибудь женщину, когда ему потребуется, и оставит титул и земли наследнику Патрика — даже если этот наследник будет ребенком Шарлотты.
Алекс не сознавал, насколько сильно он надеялся увидеть Шарлотту толстой и неуклюжей, пока ему не указали на новый летний домик позади замка. Она была там. Некоторое время, показавшееся ему вечностью, он стоял и смотрел на нее.
Напротив нее сидела Пиппа, они играли в куклы. Кукла Шарлотты говорила, а кукла Пиппы неуклюже танцевала на полу… Но его глаза были прикованы к талии Шарлотты. Ее беременность была очевидна. Прекрасная фигура раздалась в талии; ее грудь, мягко подхваченная белым муслиновым платьем, пышная и высокая, виднелась в низком вырезе платья. И она была сияющей, очаровательной и еще более прекрасной, чем он ее помнил. Мягкие локоны спускались на шею, длинные черные ресницы почти касались щек. Она была так очаровательна, что сердце перевернулось у него в груди, как будто кто-то вставил и повернул ключ.
И тут няня Пиппы подняла глаза и увидела стоящего возле домика хозяина. Одного взгляда жестоких мрачных глаз хватило, чтобы Кейти чуть не потеряла голову от ужаса, чего с ней еще никогда не случалось. И она инстинктивно постаралась защитить Пиппу от надвигающейся беды.
— Миледи, мы с Пиппой будем в комнате для занятий. — Кейти нагнулась и взяла Пиппу на руки, совершенно не обращая внимания на сердитый протестующий вопль.
Пиппа терпеть не могла, когда ее подбрасывали вверх. Маленькая кукла выпала из ее руки, и вопль перешел в вой.
Шарлотта отвела от лица темные волосы и в полном недоумении огляделась. Кейти уже быстрым шагом направлялась к дому, и голос Пиппы становился все тише и тише. Тогда Шарлотта поняла. Она повернула голову и посмотрела налево, и там стоял он, глядя на нее.
Ее сердце чуть не выскочило от радости.
— Алекс! — воскликнула она. Ее лицо сияло.
Он не пошевелился. Шарлотта осторожно поднялась с земли, оправляя свое белое платье с высокой талией. Французский фасон оказался исключительно удобным для беременных женщин: ничто не скрывает пополневшую фигуру так, как высокая талия, смущенно подумала Шарлотта. Он пристально смотрел на ее живот.
Глаза Шарлотты радостно светились. Конечно же, он ведь не знал, что она беременна!
— У нас будет ребенок, — светясь от счастья, сказала она.
Он по-прежнему не двигался с мести и ничего не говорил. Шарлотта встревожилась. Она сделала несколько неуверенных шагов ему навстречу и остановилась.
— У нас будет ребенок? — наконец произнес Алекс раздраженно. Его брови взлетели вверх, что ей очень нравилось, — но не теперь, когда он смотрел на нее с нескрываемым презрением. — Не следовало бы тебе сказать: «У меня будет ребенок»? — Его голос приобрел обычные бархатные нотки и стал почти вкрадчивым. — Нет, дай подумать… По-моему, лучше сказать так: «У Графини и Близнеца будет ребенок. Поздравления всем!»
У Шарлотты упало сердце. Конечно, она знала, что его возмутят оскорбительные намеки на отношения между ней и его братом. Но она никогда не думала, что он полностью поверит этой статье. Потому что он обещал верить ей… Она не произнесла ни слова, а только смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Что касается Алекса, все его заранее продуманное спокойствие и самообладание полетели ко всем чертям. Его жена, такая прекрасная, в недоумении смотрела на него, словно и понятия не имела, о чем он говорит! И в то же время было ясно, что у нее не слишком большой срок беременности. Дикий гнев разрывал его сердце.
— Ты шлюха, — почти равнодушно сказал он. — Кажется, у меня удивительная склонность к женщинам такого сорта. Да, в самом деле, — свирепо произнес Алекс, — можно сказать, что шлюхи — моя судьба. Но ты… ты превзошла мои ожидания! Почему ты так удивляешься? Ты думаешь, я забыл, что у тебя были месячные, когда я уезжал?
Он направился к ней, его большое гибкое тело двигалось с тигриной грацией. Шарлотта попыталась что-то сказать, но он взял ее за подбородок и грубо сжал.
— Нет, дорогая. На этот раз я не желаю ничего слушать. С календарем не поспоришь, не правда ли? Теперь ты не сумеешь оправдаться. Я уже подумал о том, как мы проживем остаток нашей семейной жизни. Если ты нужна Патрику, он может тебя взять. Я поручил своему поверенному составить документ о разводе. Если Патрик не захочет, ты можешь уехать и жить в Шотландии. Если в ближайшее время родится ребенок, он (или она) поедет со мной в Лондон. Я не допущу, чтобы моих детей — любого из моих детей, воспитывала распутная женщина.
Шарлотта инстинктивно прикрыла живот руками. Он сошел с ума, совсем сошел с ума. Она высвободилась. У Алекса дергалась щека. Он смотрел на нее горящими гневом глазами. Шарлотта слегка покачала головой, пытаясь прийти в себя. Неужели это все происходило наяву? Неужели этого человека она так ждала и так страстно мечтала о нем?
— Ты обещал, — еле слышно прошептала она, — ты обещал.
Ее лицо исказилось от боли, но она стояла выпрямившись, отведя назад хрупкие плечи, чтобы с достоинством смотреть ему в лицо. Она не позволит себе сжаться в комок и закричать.
Алекс скривил губы.
— Ты обещала. Ты обещала любить и ловиноваться. «Своим телом буду почитать тебя», — со злостью сказал он. — Может, лучше убрать эти слова из брачного обета, как ты думаешь? Они не подходят к нашим временам.
Шарлотта молча смотрела на него. Даже в гневе он был прекрасен. Ей хотелось прижаться к его груди, умоляя выслушать ее, обнять и поцеловать. Он страдал — она видела это в его затуманившихся глазах и ссутулившихся плечах. Но она не стала… не смогла просить его. Сейчас она должна была защищать свое дитя. И Пиппу. После того как Пиппа потеряла мать, ее нельзя было отрывать от Шарлотты: Пиппа не перенесла бы потерю еще одной мамы. Эта мысль придала Шарлотте силы. Она подавила отчаяние, сжимавшее ее сердце.
— Ты не должен забирать Пиппу, — сказала она. — Она уже достаточно настрадалась.
— Так будет лучше для нее, — отрезал Алекс. Он отвернулся и смотрел на пологий зеленый склон, ведущий к дому. Затем, повернувшись, снова посмотрел на жену. — Как я могу оставить ее с женщиной, которая спит с моим братом? Отвечай. Даже когда я думал, что до свадьбы ты притворялась, я в глубине Души не верил, что ты будешь так же вести себя и после свадьбы. Такой уж я глупец.