— Алекс, пожалуйста. Не делай этого, — я представила раненого Марка, оставленного в глухом месте и почувствовала нечто схожее с Deja vu.
— Почему? Каждый заслуживает равных шансов на спасение. Почти равных, не будем забывать, насколько я зол. Елена!
Тон был приказным и очень угрожающим. Мне стало обидно и больно за то, что все сложилось именно так, а не иначе и мужчина, который две ночи назад держал меня в объятиях теперь меня ненавидит, да еще готовится изувечить моего друга.
— Тогда тебе придется выстрелить сначала в меня, — я отошла от дверцы и стала перед Марком, игнорируя его попытку задвинуть меня за его спину, каждую секунду ожидая выстрела и надеясь, что его не будет.
— Возможно, мне уже давно стоило это сделать, — Алекс с холодной улыбкой навел на меня пистолет.
XXXII
Возникла неловкая пауза, хотелось бы верить, что неловкая для Алекса. Его пистолет все еще был направлен на меня, глаза сужены, уголок губ дернулся в полуулыбке, которая застыла неподвижной маской. Я не решалась отвести взгляд, боясь, что пропущу тот самый момент, когда он выстрелит. Почему-то для меня было важно — видеть его глаза. Его правая рука сжимала пистолет. Наверное, поэтому я не могла подумать, что он сможет что-то сделать левой. Острая боль в шее доказала, что я ошибаюсь. Падая, успела услышать, как Алекс, насмешливо протянул, обращаясь к Марку:
— Только между тобой и мной, говоришь?
Ответа я уже не услышала. Лишь сжала зубы от злости, понимая, что мне снова не оставляют выбора.
Они стояли друг напротив друга, оба противника и каждый жаждал победить. Оба не раз видели друг друга в бою. Несмотря на злость, которую Марк испытывал к Алексу, он не мог не признать, что тот принял правильное решение, вырубив Елену. Теперь им ничто и никто не сможет помешать, а девушка не пострадает. Хотя, вряд ли она будет благодарна, когда очнется. Не позволив себе отвлечься, услышав едва слышный стон Елены, Марк нанес удар в запястье Алекса, а открытой ладонью второй руки по тыльной стороне ладони, держащей пистолет. Оружие выпало из рук, упав рядом с колесом автомобиля. Алекс среагировал, выбросив ногу вперед, нанеся Марку ощутимый удар. Он метил в живот, но противник успел уклониться. Спустя мгновение тишину леса нарушал лишь хриплые возгласы, сопровождавшие ритмичные удары.
Я снова была в темноте совершенно одна. Только на этот раз гул мне больше не мешал, его заглушала медленная плавная музыка. Не долго же я пробыла в сознании! Поневоле после всего, что произошло, станешь себя ассоциировать с костью, за которую бьются голодные собаки. Хотя… все волнения и страхи постепенно отошли на задний план. Легкое беспокойство по поводу того, что Странник становился важной частью моей жизни, успело отступить. В этом месте меня никто и ничто больше не волновало. Были лишь он и я.
Когда я открыла глаза, стояла пугающая тишина. Я не сразу вспомнила, где нахожусь и почему в очередной раз прихожу в себя с мыслью, что меня обманули.
— Марк? — испуганно протянула я, пытаясь приподнять голову и увидеть своего друга. В ответ скрипнул стул и надо мной нависло насмешливое лицо Алекса:
— Доброе утро, Злодейка. Выспалась?
Правая сторона его лица представляла один сплошной синяк, глаз заплыл и почти не открывался. Рассеченная бровь заклеена пластырем, успевшим окраситься кровью.
— Ты убил Марка? — голос дрогнул и губы сами собой скривились, как часто бывало в детстве, когда мне хотелось плакать, но я старалась сдерживаться изо всех сил. Это не помогало, и слезы все равно выступали на глаза, отчего я всегда казалась себе слабой и несдержанной.
— Ну почему ж убил? Это был честный рукопашный бой один на один. Победил тот, кто сильнее.
— Ты считаешь, что победил? Неужели действительно думаешь, что после этого я вернусь в Контору с тобой?
— Почему бы и нет? Ведь ты хочешь найти брата.
— Откуда ты…
Алекс немного отстранился и больше мне ничто не загораживало картины. Мы снова вернулись в дом, откуда собирались уехать в такой спешке. Горела тусклая настольная лампа, но ее мне хватило, чтобы рассмотреть сидящего на полу у радиатора человека. Его забинтованная голова была опущена, но я с какой-то ненормальной радостью узнала в человеке Марка.
— Не вини меня, что моя голова крепче, — Алекс встал и прошел к столу за бутылкой с водой. Когда он ее открыл, я тут же почувствовала сухость во рту и сглотнула.
— Пей, только не увлекайся, — он протянул мне воду и поддержал за плечи, пока я пила. Инстинктивно хотелось его поблагодарить, но я быстро подавила в себе эту недостойную мысль. В конце концов, именно он виноват, что мне сейчас так хреново.
— Почему не рассказала ничего о Тимуре? Не доверяла?
Я не ответила на вопрос. Но, похоже, он все понял без слов по моему взгляду.
— Значит, твоего доверия хватило, чтобы со мной переспать, но не на то чтобы попросить о помощи?
Мне показалось, что он действительно уязвлен и даже обижен. Видеть Алекса обиженным было странно и непривычно. Обычно в его отношении ко мне присутствовала злость, насмешка, снисходительное презрение. Но обида…
— Мне должно быть за это стыдно? — с вызовом спросила я.
— Не стоит стыдиться того, какая ты есть, — Алекс забрал у меня бутылку и помог лечь. Его руки слишком долго задержались на моих плечах, после этого будто невзначай скользнули по груди. По телу пробежали мурашки, стало неловко, особенно от осознания, что в комнате присутствует Марк. Он все еще был в отключке.
— И какая? — я спросила лишь для того, чтобы отвлечь Алекса, но это не особо помогло. Он лишь присел рядом со мной, проминая матрац, заставляя меня скатиться ближе к нему.
— Горячая, страстная, — прошептал он, склоняясь ко мне все ниже, касаясь своим дыханием моих губ, — ветреная. Злодейка, должен заметить, что я не привык делиться своей женщиной еще с кем-то, тем более после единственного, но не менее запоминающегося раза.
— Я не твоя женщина!
— Да что ты говоришь? Мне, стало быть, привиделась позапрошлая ночь? — неожиданно его рука прошлась по моему бедру, спускаясь ниже, к ступне. Где все еще побаливал порез от стекла. Задержалась на повязке, слегка поглаживая, словно успокаивая.
— Послушай… — я запнулась, — не думай, что я не помню о том, что между нами было, или что это ничего для меня не значит. В конце концов, ты достаточно покопался в моей жизни, чтобы знать: я бы никогда не отдалась человеку, который мне безразличен. Но одой страсти или симпатии мало.
Он поднял левую бровь, слушая меня и не перебивая. По выражению его лица было трудно определить его отношение к сказанному. Но я была уверена, что Алекс человек разумный и не станет заострять внимание на том эпизоде.
— До сих пор мне этого хватало, — его смешок был немного оскорбителен, но я решила не обращать на него внимания, памятуя о своем шатком положении и состоянии Марка. Сперва нужно разобраться, почему мы оба все еще живы, и чего от нас хочет Алекс.
— Почему ты не выстрелил? — сменила я одну тему, на другую, не менее скользкую.
— И лишиться такого сокровища? — Алекс наигранно возмутился. — Любимая, даже если ты когда-нибудь утратишь ценность для меня, ты останешься нужна кому-то другому. А этим я пренебрегать не имею права.
— Сволочь! — я запустила в него подушкой, понимая как по-детски выглядит этот жест отчаяния. Издевательски хохотнув, Алекс легко увернулся, и, пройдя к столу, присел на прежнее место. Оттуда он мог держать нас с Марком в поле зрения. Ну что же, плевать! Если он не убил Марка до сих пор, значит ему что-то от него нужно. Я встала, чувствуя тупую боль в висках, и медленными шажками стала пробираться к бесчувственному мужчине. Игнорируя внимательный взгляд Алекса, я опустилась на колени, осторожно приподнимая голову Марка, чтобы оценить повреждения. Его нижняя губа опухла и была покрыта коркой подсохшей крови. Рана на голове больше не кровоточила, а повязка была наложена достаточно мастерски, чтобы я смогла заподозрить Алекса в том, что он не первый раз сталкивается с подобными ранениями. Хотя, учитывая, как ловко он справился когда-то с моей раной, чему я удивляюсь?