К руке прикоснулась София.
– Расслабься и впусти образы в свое сознание.
Рейвен сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя успокоиться. Но все равно в сознании не возникали ни образы, ни мысли. Она открыла глаза.
– Простите, но…
– Я же говорил – чушь все это, – бросил Александр.
Рейвен проигнорировала оскорбление.
– Эти лепестки – их положили на тело жертвы до смерти или после нее?
– Мне кажется, он убивает их где-то в другом месте, а потом привозит тела туда, где мы их находим, – ответил Блэк. – Если это так, он засыпает их лепестками после смерти.
Рейвен почувствовала облегчение.
– Их души уже покинули этот мир, – объяснила она. – Вот почему у меня ничего не получается.
Александр досадливо посмотрел на нее:
– Неужели ты думаешь, что мы…
– Помолчи, – отрезала Рейвен.
Это его поразило, но рот он закрыл. Блэк подмигнул девушке:
– Его иногда полезно приструнить.
Рейвен взяла следующую вещь – длинную белую перчатку. Едва она успела прикоснуться к ней, как ее охватило сильное волнение. Сжав перчатку обеими руками, Рейвен откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Темные волосы, голубые глаза… белые перчатки и розовое платье… актриса, уверенно смотрела в будущее, нуждалась в совете от кого-то знающего… сонная, веки очень тяжелые… уплывает прочь, как лодка без весел в спокойных водах…
Рейвен открыла глаза. Все трое смотрели на нее, у обоих мужчин был удивленный вид.
– Вы точно описали жертву, – подтвердил Амадеус Блэк.
– Но не убийцу, – пробурчал Александр.
– Алекс, ну уймись же наконец. Ты мешаешь, – упрекнула его София.
– Вы упомянули дремотное состояние жертвы, – заметил констебль.
– Она даже не узнала, что ее сердце перестало биться, – откликнулась Рейвен. – Нежное отравление без боли.
Амадеус Блэк помолчал.
– Хотелось бы знать, что…
– Пять капель аква тофана[11] в вино или воду, и безболезненная смерть в течение нескольких часов обеспечена, – сообщила ему Рейвен.
– А что это такое?
– Аква тофана – это смесь мышьяка и белладонны, – объяснила Рейвен. – Вероятно, убийца добавил ее в снотворное зелье.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Александр.
Рейвен смерила его ледяным взглядом.
– Я знаю, потому что знаю.
Констебль Блэк расхохотался.
– Вы упомянули какой-то совет.
– Она доверяла убийце и думала, что он каким-то образом может помочь ее карьере.
Амадеус и Александр переглянулись. Только богатый джентльмен мог помочь юной актрисе с карьерой.
– Это последний предмет. – Констебль Блэк протянул Рейвен золотое кольцо с выгравированной на нем буквой «П».
Ужас потек в Рейвен с того места на ладони, где лежало кольцо. Гнетущая тоска охватывала ее все сильнее и сильнее, замораживая тело, и сердце, и душу.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Это принадлежит убийце, а не жертве.
Амадеус Блэк подался вперед.
– Расскажите больше, если можете.
Рейвен хотелось отшвырнуть кольцо, но она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Любит, не любит… высокий худой джентльмен в строгом вечернем костюме… Невысокая полная женщина… лица меняются, сливаются… он похож на нее, она похожа на него…
Рейвен открыла глаза и вернула кольцо.
– Душа его испорчена, иссушена, как лепестки роз.
– Что вы имеете в виду, говоря «он похож на нее, она похожа на него»? – спросил Блэк.
– Я видела смутные черты мужчины и женщины, сливающиеся в одно лицо.
– Ты можешь опознать эти лица? – спросил Александр.
– Нет. – Рейвен покачала головой. – Иногда мои видения… символические.
Александр повернулся к констеблю:
– Как по-твоему, что это значит?
– Я бы сказал, это две ипостаси одного человека, – ответил Амадеус, – но наш свидетель видел мужчину и женщину. – Он глянул на Рейвен: – Вы поможете нам еще?
– Пошлите за мной, – согласилась она, хотя и не очень охотно, – и я приду.
Рейвен и София поднялись, собираясь уходить. Александр и констебль Блэк тоже встали.
– Вы бледны, – заметил констебль. – Могу я довезти вас до Парк-лейн?
Рейвен покачала головой:
– Мне скорее хочется на солнышко.
Девушки вышли из дома Боулда и побрели в сторону Парк-лейн. Какое-то время они молчали.
– Ты выглядишь встревоженной, – сказала Рейвен. – О чем ты думаешь?
София обеспокоенно обернулась к ней:
– У Женевьевы Стовер нет ауры.
Фэнси проснулась, но ей не хотелось открывать глаза. С тех пор как она встретила этого сбивающего ее с толку князя, она никогда так отлично не высыпалась. Поняв, что больше заснуть не получится, Фэнси открыла глаза. Комнату заливал солнечный свет, пожалуй, не за горами полдень.
Фэнси села и тут заметила три вещи. Это не ее комната, на ней до сих пор платье, в котором она была прошлым вечером, а в кресле рядом с кроватью дремлет князь. Но как она сюда попала?
Фэнси ничего не могла вспомнить. Что произошло? Она что, наверху в особняке князя?
Комната была богато обставлена, мебель и ткани выдержаны в розовых, золотых и белых тонах, окна высокие, сводчатые.
Фэнси встала с постели, взглянула на дремлющего князя и прошла через всю комнату, чтобы посмотреть в окно.
Зеленые лужайки и живые изгороди, клумбы первых весенних цветов пастельных оттенков. Вдали виднелся ряд деревьев, стоявших как безмолвные стражи. А за деревьями сливались воедино небо и вода, и то, и другое поразительно синего цвета.
Значит, она не в Лондоне. Где же тогда?
– Вам нравится пейзаж?
Фэнси резко обернулась.
– Где я?
– В поместье Рудольфа на Сарк-Айленд. – Степан встал с кресла. – Мы прибыли сюда вчера ночью на одном из кораблей братьев Казановых.
– Почему я ничего не помню?
– Я добавил в ваше вино сонного зелья.
– Вы меня опоили и похитили, – возмутилась Фэнси.
– Я вас усыпил и спас, – возразил Степан.
Фэнси прошагала обратно через комнату и выпрямилась перед ним во весь рост.
– Я хочу вернуться домой.
– Готов выполнить любое ваше желание, кроме этого.
Она скривила губы.
– Это возмутительно. Ваша наглость переходит границы.
– Успокойтесь, – сказал Степан, – и попробуйте насладиться несколькими днями покоя.
– Несколькими – это сколько?
– Возможно, две или три недели.
– Это невозможно! – воскликнула Фэнси. – Я должна вернуться в оперу!
– Бишоп в курсе дела. Мы договорились, что вам необходимо на некоторое время покинуть Лондон.
– Да как вы посмели?!
Степан провел пальцем по ее щеке.
– Я уже говорил, как вы восхитительны в гневе?
Фэнси ужасно захотелось укусить его за палец. Этот чертов князь приводит ее в бешенство!
– Я что, ваша пленница?
– Почетная гостья. – Степан снова опустился в кресло. – Сядьте, и я вам все объясню.
Фэнси присела на краешек кровати. Князь не может сказать ничего, чтобы заслужить прощение.
– Как вам известно, у нас с братьями была вчера деловая встреча в доме вашего отца. – Степан подался вперед. – Во время встречи мы обнаружили в комнате вашу самую младшую сестру. Она спряталась в кресле и делала пометки, слушая наши деловые разговоры.
Фэнси не выдержала и улыбнулась.
– Рейвен призналась, что вы пытались разорить своего отца, – продолжал князь.
Фэнси не верила своим ушам. Рейвен не могла…
– Что, мой отец нанял вас, чтобы избавиться от меня и подчинить себе моих сестер?
Степан так долго смотрел на нее, что Фэнси мысленно поежилась. Судя по его лицу, он здорово рассердился.
– Мир не вращается вокруг вашей ненависти к аристократам.
– Я никогда и не говорила, что мир…
– Помолчите, – сурово велел Степан. – И послушайте меня.
Его тон поразил Фэнси. С этой чертой характера обычно любезного князя она еще не сталкивалась.
– Михаил увидел Белл, в одиночестве сидевшую в саду, – сказал Степан. – И решил на ней жениться.
11
Аква тофана – яд без вкуса и запаха, изобретенный в XVII веке итальянкой Теофанией ди Адамо.