Рехмира внимательно наблюдает за танцовщицей, подавшись вперед на стуле. Тии говорит своему покорному мужу:
— Никто бы и не подумал, что у нее четверо детей от него.
Подперев подбородок руками, Сенмут думает о танцовщице, с которой он познакомился в Кадеше. Нофрет взирает равнодушно и отчужденно. Такое может нравиться только мужчинам.
Сладостная, сладкая любовью, говорит жрица Хатор Мутардис; Сладостная, сладкая любовью, говорит царь Менхеперра. Госпожа, сладостная любовью, говорят мужчины. Повелительница любви, говорят женщины. (Пер. А. Ахматовой)Танец кончился. С последними звуками кастаньет и барабанов Мутардис выскальзывает из зала. Ее голова опущена, черные кудри закрывают лицо. Гости топают ногами и бьют в ладоши. Нозем снова чуть не соскользнула со стула, но ее удержал муж. Мериет смотрит на своего супруга. Он улыбается и отводит в сторону глаза.
Пиршество близится к концу. В сопровождении двух молодых рабов в зал входит пожилой арфист. Он раскланивается направо и налево. Арфист слеп и уже много лет служит Рехмира. Он знает много песен, которые пели в Египте тысячу лет назад. Его отец был арфистом, и дед тоже. Он садится на почетное место рядом с хозяином и настраивает свой инструмент. В это время Сенмут наклонился вперед и передал Кенамону свиток папируса, который держал целый вечер.
— Передай это, пожалуйста, Нофрет, когда я уйду, — говорит он, робко заглядывая другу в глаза. Кенамон, ни слова не говоря, прячет свиток под тунику.
Звучит песня, которую пели на египетских пиршествах в незапамятные времена и которая записана на стенах многих гробниц. В ней ясно выражено сомнение египтян в существовании загробной жизни, к которой они так тщательно готовились. Верховный жрец полагает, что эта песня немного греховна, но Рехмира она нравится.
Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать Со времен предков. Боги, бывшие некогда, Покоятся в своих пирамидах. Благородные и славные люди Тоже погребены в своих пирамидах. Они строили дома — Не сохранилось даже место, где они стояли, Смотри, что случилось с ними.Среди гостей воцарилась тишина. Мысли Рехмира витают далеко отсюда. Он думает о заброшенных гробницах, которые повстречались ему по пути, когда он плыл вверх по реке — пирамидах Хеопса, Хефрена, Джосера…
Я слышал слова Имхотепа и Джедефгора, Слова, которые все повторяют. А что с их гробницами? Стены обрушились, Не сохранилось даже место, где они стояли. Словно никогда их и не было. Никто еще не приходил оттуда, Чтобы рассказать, что там, Чтобы поведать, чего им нужно, И наши сердца успокоить, Пока мы сами не достигнем места, Куда они удалились.Отуманенный вином, Сенмут опустил голову на грудь. Его охватила невыносимая, черная тоска, которая, однако, не в силах побороть его безответную любовь к Нофрет. И это все, что может предложить ему жизнь? Неужели только подведение итогов, достигнутых предками и запечатленных в величественных памятниках? Неужели только краткий миг бытия, заканчивающийся смертью? Арфист продолжает песню, но слова ее не радуют Сенмута.
А потому утешь свое сердце, Пусть твое сердце забудет О приготовлениях к твоему просветлению. Следуй желаниям сердца, Пока ты существуешь. Надуши свою голову миррой, Облачись в лучшие ткани. Умасти себя чудеснейшими благовоньями Из жертв богов. Умножай свое богатство И не давай обессилеть сердцу. Следуй своим желаниям и себе на благо. Свершай дела свои на земле По велению своего сердца, Пока к тебе не придет тот день оплакивания. Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей. Причитания никого не спасают от могилы. А потому празднуй прекрасный день И не изнуряй себя. Видишь, никто не взял с собой своего достояния. Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно. (Пер. А. Ахматовой)