Уже издалека в неровностях штакетника можно было различить силуэты… кошек. Собаки, пробегавшие мимо, никогда не задирали здесь лапу. Они знали, что это вызовет недовольное фырканье или даже сильный удар деревянной кошачьей лапки.
Рядом с воротами висела табличка, которую прикрепила еще госпожа Шикетанц:
Звонить не требуется. Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!
Рядом был прибит фанерный щиток с надписью, изготовленный специально для братьев:
МАЛЬЧИШКАМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
Лисси и Тинка сделали его своими руками на уроке труда.
Ключа от дома у девочек не было. Впрочем, он был им не нужен. Достаточно было улыбнуться, и садовые ворота самостоятельно открывались им навстречу.
— Ну и чем это место лучше «Белого медведя»? — раздался голос сзади.
Госпожа Любопытство
Тинка и Лисси испуганно обернулись.
—Грета? Но… Как ты сюда попала? — не успела Тинка задать вопрос, как поняла, что сморозила глупость.
—Пешком, на своих двоих, — ответила Грета. — Я хотела было идти на руках, но вспомнила, что на мне мини–юбка.
—Ха–ха–ха, у меня от смеха живот подвело, — с каменным выражением лица произнесла Лисси.
—Надеюсь, тебе не очень больно, — съязвила Грета. — Так–так, секретики. Что вам нужно в этом доисторическом лесу? Здесь живет ваша пра–пра–пра–пра–прабабушка?
—Да! — кивнула Тинка.
—Нет! — в ту же секунду выпалила Лисси.
Грета хихикнула и, сгорая от любопытства, встала на цыпочки и вытянула шею.
Из–за ворот донеслось нетерпеливое мяуканье. Это Казимир требовал еды.
—Кошечка! — взвизгнула Грета, у которой дома было четыре кошки. Ее визг был исполнен такой радости, словно она никогда в жизни не видела ни одной кошачьей фотографии. — Кис–кис–кис! — засюсюкала она.
Кот вспрыгнул на забор и замурлыкал. Лисси ужасно захотелось погладить его, но она сдержалась. И хотя он мурлыкал и фырчал, как самый обыкновенный кот, кое–что в нем все–таки было необычно: он был невидимый.
В доме госпожи Шикетанц имелся портрет Казимира. На нем был изображен писаный красавец — рыжий, зеленоглазый, пушистый, с белыми лапами и белым пятнышком на кончике хвоста.
Грета смущенно смотрела туда, откуда раздавалось мяуканье. Она откинула со лба волосы, огляделась, подошла поближе к забору и заглянула за ворота — не сидит ли кот на тропинке. Естественно, она никого не увидела, но кошачье «мяу» прозвучало снова совсем рядом с ней.
—О–го–го…
—Тебя наверняка ждут в кафе, — поспешила сменить тему Лисси. — Съешь за нас тройное шоколадное, — добавила она и улыбнулась.
Но Грета по–прежнему не сводила глаз с места, откуда доносилось кошачье фырчание.
—Это… фокус?
—Что? — Лисси прикинулась дурочкой.,
—Там… кто–то мурлычет, но никого нет!
—Серьезно? — Сводные сестры притворно округлили глаза.
Из расположенного по соседству сада вышла пожилая супружеская пара. Он был похож на черепаху, забравшуюся в панцирь, у нее был острый нос. Заметив Лисси и Тинку, они бросили в их сторону ядовитые взгляды.
—Ты только взгляни! Наши соседки, — сказала дама таким тоном, словно хотела плюнуть им в лицо.
Лисси растянула рот до ушей и крикнула:
—Хорошего вам дня, госпожа ЛиДО–ОФски!
—ЛиДОФски, с кратким «О»! — завопил ее муж.
— Между прочим, доктор ЛиДОФски. Не обращай внимания на этих дерзких девчонок! Мы поговорим с их родителями. — И госпожа Лидофски, задрав вверх острый нос, решительно потянула мужа прочь.
—Вы здесь живете? — Грета никак не могла успокоиться. — А я думала, что ваши родители купили новый дом.
Тинка беспомощно взглянула на Лисси. Теперь главное не сболтнуть лишнего. Лисси так же вопросительно посмотрела на Тинку. Как отвязаться от Греты? Ее ни в коем случае нельзя пускать ни в сад, ни, тем более, в дом.
—Как здорово! — сказала Грета и без приглашения вошла в сад.
Она с интересом разглядывала огромные кроны старых деревьев. Дорожка, засыпанная гравием, петляла между деревьями и цветущим кустарником, выходя к открытой полянке, на которой стоял дом. Там Грета остановилась и скрестила на груди руки.
Тинка и Лисси тревожно переглянулись и поспешили за одноклассницей. Как они проморгали эту любопытную дурочку?
Для Тинки и Лисси их дом был самым уютным домом на свете. Стены первого этажа были выкрашены белой краской, а оконные ставни и остроконечная двускатная крыша — зеленой.