}Мой друг уверенно стучит в дверь. Вскоре та открывается и на порог выходит хозяйка. На ней цветастый передник, выпачканный мукой. Пока я его разглядываю, Матиль с возгласом «Том» бесцеремонно прижимает к нему моего спутника. Они оба смеются и что-то одновременно говорят друг другу. Я чувствую себя несколько лишним.
}Том замолкает первым, и я отчетливо различаю фразу, которую говорит женщина:
}- А у меня девочка родилась! Дэви назвали. В декабре уже четыре года исполняется. Как быстро время бежит. Сейчас познакомишься с ней. Проходи, - женщина гостеприимно распахивает дверь.
}Том вспоминает обо мне и жестом просит подойти поближе.
}- Тетя, познакомься, это Биллиам. Мой друг.
}Женщина с интересом осматривает меня и расплывается в еще более широкой улыбке:
}- Очень, приятно, Биллиам. Я Матиль. Заходите в дом, я как раз накрываю на стол.
}Когда мы заходим на кухню, первое что я вижу – несуразно маленькое подобие человека, копошащееся на полу. Услышав шаги, оно оборачивается. Только через несколько ударов сердца я осознаю, что это и есть ребенок. У этого странного существа очень темные глаза – почти как у Тома. А волосы наоборот белесые, вьющиеся на концах. Завидев нас с Томом, ребенок издает какой-то испуганный писк и бежит прятаться за ножкой стола. Матиль смеется и уговаривает дочку вылезти к гостям. Та, в конце концов, соглашается, но тут же прячется за маму, выглядывая из-за нее только кончиком носа. Это вызывает новый приступ хохота у собравшихся. Только я стою, не шевелясь и почти не дыша. В этот момент мне хочется последовать ее примеру. Только сейчас я понимаю, что никогда еще не видел детей. И представлял их как-то по-другому. Не знаю как. Просто по-другому. Люди конечно сами по себе отличаются от вампиров. Но к ним я уже давно привык, а этот ребенок это что-то совершенно другое. Гротескное.
}- Привет, малышка! – говорит Том. – Я твой братик. Меня зовут Том.}
}- Том? – раздается откуда-то из-за юбки тети Матиль.
}- Да! А тебя как зовут?
}Но нос прячется обратно и ребенок больше не произносит ни звука. Ее мать вместе с Томом пытаются ее разговорить.
}Вот это называется семьей. Любящей матерью.
}Я думаю о своей семье. О своих братьях и сестрах. У нас тоже были родители, но я не помню их. Помню только, что это они помогли убежать нам в этот мир. Что они были нашими богами.
}Но я не помню, чтобы я или мои братья когда-либо были вот такими маленькими, нелепыми. Казалось, мы всегда были одинаковыми. Хотя возможно, я просто не помню этого. Это было вечность назад. За вечность очень легко забыть о начале.
}Наконец, мы усаживаемся за стол. Этот ритуал кажется мне очень интересным, вампиры не так часто собираются вместе за каким-либо занятием и уж тем более таким занятием не может быть выбрано поедание пищи. К нам присоединяется крепко сбитый мужчина. Рядом с ним Том кажется маленьким и худым. Он представляется Густавом – мужем Матиль. Он похож на Вирра. Но отчего-то совсем не вызывает антипатии. Он похож на этот дом – такой же неуловимо уютный.}
}Том рассказывает жалостливую историю о том, как погибли мои родители. Наверное, это первый раз, когда он лицемерит. В лесу я с этим никогда не сталкивался. Иногда он умалчивал о своих переживаниях, не желая казаться слабым, но никогда не говорил откровенной неправды. И хотя он делает это для моего же блага, меня все равно коробит. Я сижу, низко опустив голову, чтобы не встречаться глазами с Матиль, сопровождающую повествование Тома сочувственными комментариями. Отчего-то сейчас мне очень неловко за эту ложь. Разумом я понимаю, что не могу сказать правду этой добросердечной женщине. Но необходимость ее обманывать мне претит.}
}Похоже, Джереми несколько по-другому воспринимал взаимоотношения правды и лжи, чем моя вампирская сущность.
}- Билл, почему ты не ешь? – обращается ко мне хозяйка дома.
}Я зачерпываю из тарелки какое-то горячее блюдо. Живот начинает проявлять активность от испускаемого им приятного аромата. Я осторожно пробую его и на несколько секунд замираю от изумления. Оно невероятно вкусное. Совсем не похоже на кровь. Но и отличается от того, чем мы перебивались, по дороге в Литц.
}Никогда бы не подумал, что от еды можно получать столько удовольствия.
}- Спасибо. Очень вкусно.
}Женщина зарделась от моей похвалы. Она тут же переключает внимание на моего друга:
}- Том, а как дела у Симмы?}
}Том опускает голову, чтобы не встречаться глазами с Матиль. В моей душе воскрешаются воспоминания о тех нечеловеческих страданиях, испытанных им от этой новости. С видимым усилием он выговаривает:
}- Она мертва.
}* * *
}Матиль плачет шумно и бурно, и Густав уводит ребенка куда-то в другую комнату. Том обнимает свою тетушку и шепчет что-то успокаивающее. У меня в душе происходит что-то невообразимое от этого зрелища. На секунду мне даже кажется, что вернулась способность читать людские чувства. Иначе, отчего у меня чувство, словно бы не они, а я потерял близкого человека? Я не выдерживаю этого и сбегаю во двор.
}Но там я не нахожу уединения. Рядом со мной присаживается Густав. Он говорит, чтобы мы с Томом не боялись, что мы можем остаться у них, что все обязательно образуется, что смерть близких неизбежна и после нее жизнь не заканчивается. Кажется, он пытается меня утешить, хотя сам выглядит не менее расстроенным. Удивительный человек, он принял наши проблемы так близко к сердцу и совершенно искренне хочет нам как-то помочь.
}Позднее Том предлагает радушным хозяевам всю посильную помощь. Они хотят отказаться, аргументируя это еще не зажившей ногой Тома. Они хотят дать нам время прийти в себя. Том говорит, что работа лучше всего поможет ему прийти в себя.
}В этот момент мне становится безумно стыдно. Когда я был вампиром, у меня не было моральных способностей поддержать его. А потом на меня навалились все эти проблемы с моим преображением, и я практически забыл о той потере, которую пережил мой друг. Том вел себя так беззаботно все эти дни. Только сейчас я понимаю, что это – очередное самовнушение, очередная попытка убежать от темной стороны реальности. Мне очень хочется показать моего другу, что мне небезразлично его состояние, что я с ним и хочу, так же как и эти люди, помочь ему. Но делать это при свидетелях кажется неуместным.