«Напрасно, Гордон, ждешь под стеной,
Меня не дождешься вовек.
Я лорду останусь верной женой,
Пусть одинок мой ночлег».
«Эй, прикажи отодвинуть засов!
Делай, что я велю,
Или тебя и твоих щенков
Вместе с замком спалю!»
«Смешны твои угрозы мне,
Их бояться — позор и стыд.
А если мы погибнем в огне,
Лорд за нас отомстит.
Подай пистолеты, Глод, мой слуга,
И заряди ружье.
Пришла пора спасать от врага
Дом и счастье мое».
Леди стреляла, прищурив глаз,
В сердце врагу своему
И, хоть Гордона случай спас,
Колено разбила ему.
«Огня! Хорошего огня!
Чтобы достал до крыш!
За то, что ранила меня,
Ты, леди, живьем сгоришь!»
«О Джок, ты верным слугою был,
Я память об этом храню.
Зачем же камень ты отвалил
И дал дорогу огню?»
«Сытно, леди, я жил у вас,
Но Гордону нынче служу,
И если его не исполню приказ,
То голову сложу».
Маленький сын окликнул мать
С нянькиных колен:
«Душно, мама, нечем дышать.
Давай сдадимся в плен!»
«Мой бедный сын, не надо слёз,
Я все бы отдала,
Чтоб западный ветер пламя отнес
И сгинула дымная мгла».
Тогда сказала старшая дочь:
«Мне рано гибнуть в огне,
И я убегу из замка прочь,
Спущусь на простыне».
Там, где ниже была стена,
Слуги спускали ее,
Но прямо к Гордону она
Попала на копье.
Она лежала, нежна и мила,
Алели щеки у ней,
Но кровь, что из раны ее текла,
Была еще алей.
Угас понемногу сердечный пыл,
Она побелела как мел.
Джон Гордон сказал:
«Я многих губил, А эту пожалел».
Он юное тело раз и другой
Перевернул копьем.
«Она могла бы остаться живой
И быть с мужчиной вдвоем.
В ее лицо мне не взглянуть,
А это скверный знак.
Пора нам собираться в путь,
Довольно пожаров и драк».
Все выше поднимался дым,
А жаркий огонь не гас,
И леди сказала детям своим:
«Настал наш смертный час».
Джон Гордон, сидя на коне,
Трубил в охотничий рог:
«За мной, мои люди! Замок в огне,
Пора и нам наутек!»
Тут выехал лорд на гребень холма,
И с болью увидел он,
Что дым стоит, как ночная тьма,
И замок подожжен.
Кто резво бежал, кто мчался верхом
На серых и вороных,
Но в замке, залитом огнем,
Уже не нашлось живых.
Лорд вихрем мчался через луга,
Страшен лицом он был,
И черной кровью из сердца врага
Он горе свое омыл.
Кэтрин Джонсон
Юная Кэтрин, Джонстона дочь,
Жила у самых гор.
Там каждый парень был не прочь
Затеять с ней разговор.
Но вот приехал Леминтон
С шотландской стороны,
И с первого взгляда понял он,
Что лучше не сыщет жены.
Он не спросил ни мать, ни отца,
Он не спросил родни,
Добился он тайного словца,
Когда они были одни.
Потом приехал Фоганвуд
С английской стороны
И увидал, что лишний труд —
Искать другой жены.
Спросил он мать, спросил отца,
Спросил, что скажет родня,
Но тайного не добился словца
До самого брачного дня.
Не стала Кэтрин свадьбы ждать,
Послала слугу чуть свет,
И Леминтон велел передать,
Что скоро будет ответ.
Он в тот же час послал гонцов
В долины между гор,
И двадцать отчаянных молодцов
К нему собрались во двор.
В окно поглядывал жених,
И был он удивлен,
Что скачут двадцать верховых
И первым — Леминтон.
Невеста сидела среди гостей.
Смеясь, сказала она,
Что, верно, призраков или фей
Увидел жених из окна.