Смелей беги наперерез,
Мы снова вместе будем.
Завоет, загрохочет лес:
«Том Лин уходит к людям!»
Меня оборотят они
Холодным черным змеем.
Ты крепко друга обними,
Не покоряйся феям.
Меня оборотят они
Самцом-оленем диким.
Ты крепко друга обними,
Себя не выдай криком.
Меня оборотят они
Железом раскаленным.
Ты крепко друга обними,
Себя не выдай стоном!»
Вот едут рыцари верхом,
Рядами при луне.
Последним грустно едет Том
На белом скакуне.
Она бежит наперерез,
Но каждый шаг ей труден.
Кругом грохочет, воет лес:
«Том Лин уходит к людям!»
Его оборотила мгла
Холодным черным змеем,
Но Дженет друга обняла,
Не покорилась феям.
Его оборотила мгла
Самцом-оленем диким,
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав криком.
Его оборотила мгла
Железом раскаленным,
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав стоном.
Тут голос королевы фей
Сказал грознее грома:
«Клянусь, во всей стране моей
Нет парня лучше Тома.
Но коль девчонку в эту ночь
Не победили феи,
Пускай уводит парня прочь.
Ее любовь сильнее!»
Мей Колвин
Сэр Джон разорился дотла, дотла,
Ждет нищета молодца.
А Мей наследницей была
Богатого отца.
Сэр Джон учтив и пышно одет,
Красавец хоть куда.
Мей Колвин в зале сказала «нет»,
А в башне сказала «да».
«Ты золото отца возьми,
Бежим, бежим со мной,
И перед богом и людьми
Ты будешь мне женой».
На белом коне умчалась она,
На сером в яблоках — он.
У моря, где бьет о скалу волна,
Сошел с коня сэр Джон.
«Ты видишь, кипят морские валы?
Они — твое брачное ложе.
Семь девушек сбросил я со скалы,
Восьмая погибнет тоже.
Снимай богатый свой наряд,
Клади его на камни.
Твои шелка, — как жар, горят,
Любовь твоя не нужна мне».
«Ах, отвернись и молча стой,
Смотри на листок зеленый.
Не должен видеть глаз мужской
Женщины обнаженной».
Сэр Джон посмотрел на зеленый листок,
На пенные валы,
А Мей обхватила его поперек
И сбросила со скалы.
«Спаси меня! Я жить хочу!
Не дай мне утонуть!
Я мигом домой тебя домчу,
Коротким будет путь!»
«Тони, сэр Джон, в морской волне,
Руки я тебе не дам.
Холодное ложе готовил ты мне,
Теперь погрейся сам!»
На белом коне вернулась она,
А серый скакал в поводу.
Отец ее был во власти сна
И не почуял беду.
Но вот ручной попугай из угла
Хрипло заговорил:
«Хозяйка Мей, где ты была?
И кто с тобою был?»
«Молчи, попугай, усни до утра,
Молчи, я тебя молю.
Из чистого золота и серебра
Клетку тебе куплю!»
Тут в полусне отец спросил,
Не открывая глаз:
«Кто попугая разбудил
В ночной недобрый час?»
«Гуляет кот у клетки моей,
Крадется, словно вор.
И я попросил хозяйку Мей
Прогнать его на двор».
Рыцарь Эвайн
Она осталась сиротой
И доброй девушкой была.
Отец женился на другой
И взял в свой дом исчадье зла.
Металась девушка как тень,
Чтобы услышать похвалу.
Но мачеха в недобрый день
Ее втащила на скалу.
«Будь вечно здесь, как тайна тайн,
Покуда трижды уст твоих
Не поцелует сам Эвайн,
Твой верный рыцарь и жених».
И вот спеклись ее уста,
Достали волосы до пят.
Ходили слухи неспроста:
Зверь на скале живет, космат.
«Приди, Эвайн!» — она звала
При свете солнца и во мгле.
И до Эвайна весть дошла
О диком звере на скале.