— Я не умею плавать, — паника постепенно стала преобладать, Ник смотрел вниз, видя там Володю, его сотрясало от ужаса, он перестал понимать, что происходит, разве что одно было ясно: сейчас он умрет.
— Этого и не надо. Если все получится, малыш, то… я не знаю, что будет.
— Это не успокаивает!
— Не ори на меня!
— Сам не ори!
— Спокойно. Все будет…
— Хорошо?..
— Не факт. Но будет.
— Да успокой ты уже эту псину!
— Эм…
В этот момент здоровенный, просто огромный доберман порвал цепь, которой был пристегнут к ограждению напротив и, припав на передние лапы, стал красться к ним, рыча и поскуливая от нетерпения.
— Он хороший… — неуверенно сообщил Гоша и сам отшатнулся от Ника.
— Ты мне его еще погладить предложи!!!
— Да не бойся ты.
— ГОША!!!
— Он просто сожрет твою душу. — Глаза Ника стали огромными, он сам уже хотел прыгнуть в воду, но что-то его держало, наверно, здравый смысл. — Не всю! Только ту, в которой живет бес.
— ЧТО?!
— Если выгорит, спасем немного того, немного того. Водяному привет, — Гоша отступил еще на шаг.
— Кому?! — это была уже паника во всей своей красоте и размахе.
Ник задрожал, его трясло от страха, хотелось бежать, но ноги не слушались, его манило к воде, но он знал, что, падая с такой высоты и не умея плавать, просто не выживет, к тому же…
Доберман оголил клыки, у него изо рта пошла пена, в момент броска он издал почти волчий вой. Ник зажмурил глаза, а когда открыл, понял, что прыгнул. Его скрутило болью, словно из него выдернули позвоночник, он чувствовал, как тянет каждое сухожилие, как дробит кости и рвутся мышцы, конечности не слушались, глаза были мокрые от слез и видел он плохо, летя прямо лицом в волны. Но стоило воде коснуться его лица, нечто потянуло его за плечи, знакомый взгляд лишь усилил боль, Никита понял, что больше смерти боится потерять это создание, пришедшее в его жизнь случайно, но оказавшееся самым важным и значимым. Водяной обнял его за плечи, порывисто притянув к себе. Сквозь холодное отчуждение Ник почувствовал невероятную легкость. Легкие уже заполняла вода, он не мог дышать, его трясло от спазмов, в глазах стало темнеть, но он видел, как водяной тащит его на самое дно, резко рассекая хвостом воду, только вот страха не было, главное… вместе…
Гоша стоял, вцепившись мертвой хваткой в ограждение моста, и беспомощно смотрел в воду. Если водяной захочет — спасет, проблема в том, что свою жизнь укоротит в два раза, но это не столь важно, пары тысяч лет им на двоих хватит. Проблема заключалась в том, что неизвестно, выдержит ли слабый Ников организм такую нагрузку. Гоша сомневался, но и потерять мальчишку он не мог. Не так у него много людей, которых он считает близкими…
— Здорова, ведьмак!
— Аааааа!
Заорал. Истерично. По-бабьи! И даже подогнул ногу и руками закрыл рот. И всего-то с ним поздоровались. Поздоровался. Привалившись к мосту, рядом стоял молодой бес, сожравший беса Никиты, и даже не думал помирать, хотя Гоша делал на это большие ставки, уж очень они не поладили, бес никак не хотел делиться силой.
— Почему ты живой?! — протест в самом прекрасном виде. — Сила должна была тебя уничтожить.
— Переварилась, — голубоглазый, темноволосый, что смотрелось интересно, бесеныш, по человеческим меркам лет четырнадцати, как свойственно всем подросткам, отрыгнул и нагло заржал. — Папе не говори, что я человека убил.
— Убил? — внутри все похолодело.
— Он улетел с моста, чувак… Не логично?..
— Ты больной! Мы его спасали!
— Да… — парень призадумался, стряхнув длинную челку с глаз. — Это папе говори, пусть гордится.
— Первый бес-спаситель, весь мир нечей полетит в Тартар, — пробухтел Гоша и нервно сглотнул. — А папа у нас Марк?..
— Ну да.
— Он человек, — веское замечание. — А ты бес.
— Кто вырастил, тот и папка. Домой пошли, живой твой парень, правда… не скоро он спасибо тебе скажет.
— В смысле?
— Сил у водяного не осталось, слабенький он, поэтому восстанавливаться будут долго, — бесеныш лукаво ухмыльнулся, — до-о-ооолго, но очень приятно.
Гоша пошатываясь пошел к машине, анализировать не было сил, его просто размазали последние события. И как добивание:
— Дай порулить!
— Щас!
Водяной сидел в пещере, забравшись на самый высокий камень и обвивая его длинным, больше раза в четыре, чем длина тела, хвостом. Внизу как ни в чем не бывало стоял, уперев руки в боки, живой Никита, он почти не изменился, разве что волосы стали длиннее и темнее, цвет глаз — более размытым и бесцветным, и за ушами появились жабры. Да, еще у него был крутой стояк, который он и не думал скрывать.
— Слезай! — скомандовал Ник и дернул водяного за хвост, тот заскользил, но не скатился, повыше поднявшись. — И снимай хвост.
— Нет!
Упрямства водяным было не занимать. А как? Стоило только ему принять более удобный для перемещения в пещерах вид, как Никита, прибитый чувством вины и благодарности, не иначе, зажимал его в каждом свободном углу, и даже рыбы уже стеснялись заплывать к ним — такое безобразие творили там эти двое. Особо заняться было пока нечем, Ник не мог покидать воздушный карман, а водяной сам не хотел от него отходить ни на шаг, страх потерять близкого так прочно въелся в память, что оставил нерубцующийся след.
— Слезай, добром прошу, а то сам залезу!
— Изыди! — фыркнул водяной и спрыгнул вниз, окатив парня водой с ног до головы. Но сам же поплыл обратно. Привстав на хвосте, потянулся к губам, повиснув на шее. Инстинкты просили стянуть жертву вниз, спрятать ее на дне, присвоить себе, но с этим полунечем, или в простонародье — утопленником, было что-то не так, ему самому хотелось отдаться.
— Прости, что все это произошло с тобой из-за меня, — водяной снова сидел с ногами, голый, прикрываясь ковром из мягкого мха.
— Ты лучшее, что могло со мной приключиться, — честно признался Никита, наплевав разом на прошлую жизнь, на диплом, на оставленную комнату, даже на немногочисленных знакомых. Человека же держат на плаву не материальные ценности, а смысл.
— Ты пока не понимаешь, частью чего ты стал. Теперь ты всегда будешь один. Сплошные обязанности, рутина…
— Теперь я всегда буду с тобой.
— Звучит, как проклятье.
— Брось. Вдвоем веселее.
- Не уверен, но я рад, что ты умер.
— Вот это точно звучит, как проклятье.
— Извини…
— А можно вопрос? — Водяной неуверенно кивнул. — Когда водяные расстаются, то как они расходятся? Забирают с собой пол-лужи и строят новую?..
— Они и не сходятся. Еще не хватало в моем доме посторонних.
— А секс?
— Пф…
— Признайся… ты пялишь рыб?..
— Что?! Нет!
— Значит все водяные онанисты!
— Заткнись, пока на сушу не выбросил!
— Откуда вы тогда беретесь, если друг с другом не размножаетесь?
— Из икринки.
— А икринка?
— Из рыбки.
— Так, значит, все-таки рыб… — Домовой резко откинул ковер из мха и пошире развел ноги. — Понял, потом поговорим!