— Сильнее, да. Но остаётся главная задача — им-то тоже надо громадный запас Силы на поддержание барьера! Откуда они его возьмут?
— Будет им запас силы: слушай сюда, как говорят у нас на Земле.
Влад быстро объяснил Макоберу суть, и тот удивлённо сказал:
— Почему это у нас до сих пор не додумались до такой штуки? Почему никто не сделал?
— Потому, что надо иметь те знания, которые я получил на Земле, и такой запас Силы, чтобы это можно было сотворить! Пока что такая сила только у меня. Даже Марьяна не может со мной сравниться — и я ещё развиваюсь, с каждой закачкой Силы, с каждым её использованием. Ты же знаешь, что у каждого магика есть свой предел, и самостоятельно он его преодолеть не может, но суть в чём — есть ещё один предел, уже за ним — барьер, до которого только с моей помощью может дойти любой магик. Обычный, слабый по способностям — до уровня магистра, к примеру. Молния, которая в меня врезалась, разорвала какие-то канальцы в моём мозге, какие-то пробки, или плотины, и я впитываю столько Силы, что многим из вас это и не снилось. Иногда я даже боюсь этого — не лопнуть бы, как мыльному пузырю… Ты по уровню магии, выше всех, кого я видел, выше Санрата, но ниже Марьяны и Марины, и всех других, кого я превратил в магистров. Ты почти достиг их уровня…почти. Но не надо забывать, что они, перед увеличением их силы, были процентов десять от твоей мощи, если не меньше. Марьяна с трудом могла сделать светляка…вру — конечно, не с трудом — но это отнимало у неё много сил. Если твой узел расширить — ты будешь сильнее всех в этом мире, не считая меня. Ты сможешь переделывать человеческие тела, сможешь многое из того, что сейчас не можешь, при всём твоём умении и желании. Сможешь делать и алмазы.
— Много слов — усмехнулся Макобер — меня интересует цена вопроса. Превратиться в твоего раба? Как Амалия? Этого ты хочешь?
— Нет. Я не хочу раба. Мне нужен друг. Или, хотя бы, не недоброжелатель. Извини — если я создаю мага силой почти равного себе, абсолютно неподконтрольного и непредсказуемого — видимо я являюсь идиотом? Но если посмотреть в зеркало — слюни изо рта у меня не льются, речь, вроде, как членораздельная, значит — делаю вывод — я не идиот. Так должен я защитить себя и своих близких, как ты думаешь?
— Слушай — чего ты распинаешься? Да я душу готов продать за такое могущество, за молодость, за долгие годы жизни! Смешной! Я же знаю тебя — ты не будешь злоупотреблять моим доверием и не сделаешь больше, чем нужно. Давай, давай, работай! Мне лечь, или встать на четвереньки, или захрюкать? Чего делать — говори, и за дело! Мне не терпится ощутить могущество и величие! — Макобер радостно рассмеялся, потирая руки и уселся в кресле, держась за поручни и глядя на Влада — я готов!
Влад посмотрел на радостную физиономию старика и кинул мыслеприказ: «Спать!» Макобер откинулся на спинку кресло и свесил голову на сторону, посапывая и улыбаясь во сне.
Лекарь усмехнулся такому неистребимому любопытству старика — он просто однро сплошное любопытство и озорство — и это после восьмисот лет жизни!
Подумал: «Дай Бог мне быть таким же ярым и энергичным после восьмисот лет жизни…другие люди уже в двадцать лет теряют интерес — пиво, водка, сидение на скамейке и болтовня ни о чём. А этот старик — язык не поворачивается назвать его стариком! Это торнадо какое-то! Итак, начали!»
Влад начал с физического состояния Макобера, дав ему установку на восстановление молодости.
На его глазах медленно-медленно начала натягиваться кожа на теле магика, исчезли морщины, восстановился прежний цвет глаз — из серого, они стали ярко-голубыми.
Влад усмехнулся — Макобер становится красавчиком, вот он почудит, когда очнётся! Берегись теперь кухарки и модистки! Да что кухарки — теперь ему до благородных дам добраться раз плюнуть!
Расширились слуховые проходы и утончились барабанные перепонки, простата стала меньше, восстановив прежний объём, кости стали снова плотными и массивными — вернулся кальций, вымытый из них со временем.
Как всегда неожиданно, полезли новые зубы, выталкивая из кровоточащих ячеек дёсен старые, жёлтые и больные.
Кожа очистилась от пигментных пятен, которые старик прятал под пышной бородой, пропали шишки на пальцах… скоро, в кресле сидел молодой человек лет двадцати пяти, в дурацком звёздчатом халате и с длиннющей чёрной бородой.
Влад усмехнулся — пусть остаётся этот реликт, на память старику. Захочет — сбреет, не захочет — как хочет.
Секунду подумал и превратил её в белую — иначе его никто не узнает, добавится проблем. Впрочем — новая полезет — будет чёрная. Захочет — сбреет.