Осознав это, СССР и США в течение всего 2,5 лет провели интенсивные переговоры (ноябрь 1969-го – май 1972 года), разработали и подписали два документа – Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ограничение по числу имевшихся у сторон стратегических баллистических ракет наземного и морского базирования) и Договор о противоракетной обороне, которым системы ПРО сторон ограничивались имевшимися у сторон позиционными районами (по одному у США и СССР). В последующем дополнительным протоколом от 1974 года этот договор дополнили новыми обязательствами.
Главное в Договоре по ПРО – запрещение разработки и создания противоракетных комплексов и радиолокационных станций, обеспечивающих противоракетную оборону всей территории страны. Иными словами, Договором по ПРО запрещалось создание стратегической системы противоракетной обороны. При этом безопасность обеспечивалась сдерживанием друг друга угрозой гарантированного возмездия по агрессору.
Одновременно с этим по мере наращивания стратегического ядерного потенциала Пентагон в 1970–1980 годы разрабатывает, а администрация США принимает различные планы боевого применения стратегических наступательных сил (планы СИОП) с включением в них помимо массированного ракетно-ядерного удара так называемых ограниченных, выборочных, первого разоружающего (по стратегическим средствам противника), ослепляющего (по центрам и объектам высшего государственного и военного руководства) ядерных ударов.
Разработка и заблаговременное включение в план СИОП таких вариантов существенно расширяли возможности многовариантного, в зависимости от складывающейся обстановки, применения стратегических наступательных сил США. Но они не гарантировали Соединенные Штаты от возмездия в случае, если они прибегнут к нанесению первого, например, «разоружающего» ядерного удара по стратегическим ядерным силам СССР. В годы холодной войны и Соединенные Штаты, и Советский Союз располагали такими арсеналами стратегических средств доставки ядерного оружия, что даже в ответном ударе сохранившимися баллистическими ракетами наземного и морского базирования агрессору мог быть нанесен сокрушительный удар, непоправимый ущерб.
В поисках способов превращения стратегического ядерного потенциала из средства исключительно сдерживания в оружие «поля боя», которое могло бы одновременно полностью нейтрализовать соответствующие средства противника и исключить возможность нанесения им ответного ядерного удара возмездия, американские стратеги на рубеже 80-х годов задались целью дополнить стратегические наступательные силы стратегической оборонительной системой (стратегической ПРО), которая обеспечивала бы достижение победы в ядерной войне любого масштаба. В Вашингтоне решили, что в принципе это возможно: нанесение хорошо организованного первого «разоружающего» и «ослепляющего» удара по противнику приводит к резкому ослаблению его ядерного арсенала и существенному нарушению всей системы высшего государственного и военного управления. И, как следствие, если противник и сможет организовать ответный удар своими сохранившимися незначительными стратегическими средствами, то они будут перехвачены заранее развернутой, достаточно эффективной стратегической ПРО.
В такой «связке» со средствами нападения казалось бы сугубо оборонительная система – противоракетная оборона – становится как бы спусковым крючком стратегических наступательных сил и нанесения агрессором первого ядерного удара. Иначе говоря, система ПРО провоцирует ее обладателя на прямое использование по своему усмотрению стратегических ядерных сил в расчете на безвозмездное, безнаказанное обеспечение узкокорыстных «жизненно важных интересов США».
Первого марта 1983 года в конце второго года пребывания в Белом доме президент Рональд Рейган объявляет так называемую стратегическую оборонную инициативу (СОИ). «Инициативой» предусматривалось проведение широкой программы исследовательских работ в интересах поиска и разработки технологий создания эффективной системы противоракетной обороны всей территории США. Договором по ПРО 1972 года научно-исследовательские работы не запрещались, однако сам факт объявления программы СОИ говорил о возможности в будущем выхода США из этого договора в случае достижения военно-промышленным комплексом США технологических прорывов в области ПРО и создания других благоприятных (с точки зрения США) условий для подрыва Договора по ПРО. Такой вывод подтверждается также результатами анализа сформировавшейся к тому времени Стратегии национальной безопасности США и практической деятельностью Вашингтона по претворению ее в жизнь.