- Дальше, - перебил его Гамов.
- Зубов не покончил с собой...
- Что?! - взревел с места Суров: - Да ты отдаешь себе отчет, капитан?! Заявлять здесь такое?!
Малыш вопросительно посмотрел на Гамова. Тот расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и потеребил головку галстука, пытаясь придать ему удобное положение.
- Продолжай, - приказал он хрипловатым голосом.
- Зубов не покончил с собой, а был убит у себя в квартире. Только представьте себе - человек, решившийся на такой крайний шаг, раздевается до трусов и майки и идет в прихожую, чтобы пустить себе пулю в лоб. Я не оговорился - именно в лоб!! Да еще с расстояния полтора - два метра, да еще не из табельного оружия...
- Будет вам фантазировать, капитан, - перебил его Суров: - Вы представьте командованию факты, а не пустое "разглагольствование". Ишь ты, Пинкертон нашелся!!
- Факты обязательно будут, твердо заверил Малыш: - Через час - полтора, я думаю, можно будет запросить заключение суд-мед экспертизы.
- Бред какой-то,- покачал головой Суров: - Владлен Николаевич, я прошу вас конкретно решить - кто занимается расследованием: мы или капитан Малыш?
- Мы все должны работать на результат! Я просил капитана Малыша дополнительно подключиться к делу. Сейчас вижу, что не ошибся, - твердо сказал Гамов: - Не все так гладко выходит, как нам бы хотелось, особенно перед визитом "москвича"...
На последней фразе Гамов сделал ударение, обратившись к Сурову. Тот пожал плечами, окинул всех раздраженным взглядом и, в знак возмущения, неодобрительно покачал головой.
- Самолет прибывает через час,- продолжил Гамов:- Василий Митрофанович, организуйте встречу. Капитан малыш - в УВД, заключение экспертизы мне на стол! О следующем совещании оповещу позже. Все.
Офицеры поднялись из-за стола и, молча, последовали к выходу. Задержался в кабинете только Суров.
- Разрешите пару слов?
- Да, конечно, - Гамов пригласил его жестом руки остаться за столом.
-2-
Военный аэродром встретил прибывший самолет колючим и холодным по-осеннему проливным дождем. Вглядываясь в боковой иллюминатор, мне захотелось разглядеть здание аэропорта, но такового здесь просто не было. Виднелись только коробки передвижных радиолокационных станций с медленновращающимися, словно сделанными из сетки-рабица, изогнутыми локаторами. Впрочем, за пеленой воды, мне удалось разглядеть еще и железобетонную вышку пункта управления полетами со светящимися в сумерках окнами наверху и мигающими синими тревожными лампами.
- Ну, вот, бог миловал, прибыли значит, из кабины вышел широкоскулый летчик с ржаными густыми усами, как у Буденова и, хитроватыми серыми глазами. Из-за того что он был одет в комбинезон, я не смог определить его звания.
- Спасибо за отличный полет, - я, с удовольствием пожал протянутую руку, и двинулся к хвосту, где уже опускался откидной люк, обнажающий чрево "Антея". Подъехавший из темноты и дождя к самолету "УАЗ" "пофарил" и остановился почти у самой кромки трапа. Я подхватил свою брезентовую спортивную сумку, наполовину заполненную личными вещами, и двинулся к выходу, приятно осознавая, что воздушная болтанка, какой бы она не была, наконец, закончилась.
-Начальник службы безопасности завода - полковник Суров, - представился мне слегка полноватый мужчина, завернутый в плащ-палатку с ног до головы: Рад встрече.
" Не верю, - съехидничал я про себя, а вслух произнес: - Майор Кротков.
Мы пожали друг другу руки и я, почувствовал, что начинаю мокнуть, быстро юркнул на заднее сидение "УАЗа". Рядом со мной взгромоздился Суров. Он откинул с головы капюшон и толкнул водителя-сержанта в правое плечо: - В комендатуру!
Потом повернулся ко мне и, натянуто улыбнувшись, пояснил:- Там у нас что-то вроде офицерской гостиницы, а самое главное, совсем недалеко от объекта.
Я, молча, кивнул. Очень хотелось сейчас попасть в уютное теплое помещение, пусть хоть казенное, но сухое. Дождь зачастил. Машина заворчала мотором и лихо взяла с места, понесла нас с взлетной полосы к дороге, а затем, миновав КПП, прямиком к военному городку.
- Во сколько назначить встречу с директором завода?- поинтересовался Суров, внимательно разглядывая мой профиль.
- Забросим вещи и, пожалуй, сразу начнем, - повернулся к нему я: - Если полковник Гамов, конечно, не занят.
Суров удовлетворенно хмыкнул и, нахохлившись, извлек из-под полы своего плаща тонкую папку коричневого цвета. Я вопросительно посмотрел на него.
- Мы тут кое-что к вашему приезду уже отработали своими силами, так сказать. Очень хотелось, чтобы вы не с пустого места начали, - с этими словами он похлопал ладонью по папке.
- Очень хорошо, - согласился я, чувствуя, как начинают мерзнуть кончики пальцев стоп в мокрых носках.
- Я думаю, что должен вас информировать обо всем, что нам известно еще до встречи с Владленом Николаевичем.
- Хорошо, Василий Митрофанович, - опять согласился я, при этом показывая свою некоторую осведомленность. Суров чуть заметно вздрогнул, но затем, прокрутив что-то у себя в голове, успокоился, оценив по-своему мои познания.
- Давайте прибудем в гостиницу, я быстренько переоденусь и ознакомлюсь со всеми бумагами, а вы по ходу дела прокомментируете все непонятные моменты. Вот после этого мы с вами отправимся на встречу с Гамовым. Идет?
Суров откинулся на спинку сиденья, продолжая держать папку на коленях.
Комната в офицерской гостинице, раньше бы она называлась общежитием, на удивление, оказалась весьма сносной. " Может генеральский номер? - подумал я и не ошибся. Для инспектирующих секретные заводы, было оборудовано два таких номера, о чем мне и поведал Суров. Я не без удовлетворения вымыл руки горячей водой с мылом и, разложив вещи, в стенном шкафу, быстро переоделся, сменив заодно и носки. За это время Суров вкратце изложил мне всю череду событий, так и не дождавшись, когда же я ознакомлюсь с его бумагами. Тем не менее, я сел за удобный двухтумбовый стол. Открыв папку, разложил перед собой официальные бумаги и углубился в их прочтение, собственно говоря, подтверждая все, о чем мне и говорил Суров.
-Ну, что? - поинтересовался он, когда я перевернул последнюю страницу.
- Вы же понимаете, Василий Митрофанович, что для меня этого маловато, хотя и за это спасибо.
- Ну, да, конечно, - быстро согласился он:- Но ведь без Зубова, вроде, как бы след затерялся.
-Без Зубова, конечно, плохо, - в такт ему протянул я: - Ну, ничего, будем искать...
Гамов выглядел несколько растерянным. Я представился, мы обменялись рукопожатием, и он пригласил нас с Суровым сесть за стол.
- Такая вот неприятность, - посетовал он, разведя руками: - Я уже написал рапорт командованию, но при этом готов понести...
- Не поторопились? - перебил его я, прекрасно помня его неплохую биографию и отзывы сослуживцев:- Ведь хищение могло произойти и до вашего назначения.
- Тем хуже для меня, - отрезал он: - Принял объект черте как!
Я обратил внимание на какую-то отрешенность в его взгляде, так смотрят люди, решившиеся на крайние меры, и разубедить их, по сути дела, обычно не удается. Мне очень захотелось ободрить его. Бывает же такое, когда человек располагает к себе с первых минут общения, с первой встречи. Большая редкость, конечно, но Гамов был мне симпатичен. Однако, дело есть дело.
- Мне бы очень хотелось побеседовать с начальником склада - майором Кононенко, получить заключение судебников по факту смерти Зубова.
Гамов на последней фразе открыл ящик своего стола, вынул оттуда прозрачную пластмассовую папку и протянул ее мне. В ней была копия судебно-медицинского заключения ГУВД. Я опущу подробности описания смертельного ранения, ибо не склонен к душещипательным подробностям. В конце нашел заключение, набранное более "жирным" шрифтом уже на компьютере: "... Таким образом, учитывая данные трассологической и баллистической экспертизы, сопоставив их с данными секционного материала, можно сделать следующее заключение: выстрел в голову потерпевшего был произведен с расстояния двух-двух с половиной метров из пистолета системы "Кольт" М 1911, сорок пятого калибра, представленного на экспертизу. Выстрел совершен под углом в девяносто градусов, что свидетельствует о невозможности производства выстрела из данного оружия самим потерпевшим. Еще ниже стояли три подписи экспертов и дата. Я посмотрел на Гамова.