Выбрать главу

Летописи сообщают также о приеме Довмонтом митрополита Киевского, Максима, добавляя «и принят с честию». По всей видимости, Довмонт хотел подружиться со стольным Киевом и держать с ним прочную связь.

В 1290 (а по некоторым данным, еще в 1279) году псковичи вместе с новгородцами вступили в Ганзейский торговый северный союз. Причем псковичи развернулись быстрее: Довмонт разрешил северный немецким городам заводить свои торговые конторы во Пскове, пытаясь экономически обособиться от «господина великого Новгорода», самим торговать повсюду. Псков быстро богатеет. Довмонт сам следит за исправностью судопроизводства и управления. Рискну предположить, хоть историки и относят Псковскую Судную грамоту на счет Александра Тверского, начавшего княжить там в 1327 году, что многие ее положения были уже выработаны и применялись еще Довмонтом и его сыном Давидом, которые немало сделали для Пскова в плане оживления его экономической деятельности и судопроизводства.

Помимо трех церквей, о которых я уже упоминал, Довмонт построил еще женский монастырь Рождества Богородицы и Святогорский монастырь. Последний был выстроен па самом высоком месте па берегу реки Великой, где она имеет крутой поворот, и суда, идущие по ней к Пскову па парусах, должны обязательно делать задержку, чтобы вступить в новый подветренный путь. Вследствие этого можно было легко препятствовать проходу враждебных судов и предотвращать внезапное появление неприятеля.

Ливонские «божьи дворяне» сразу же раскусили сию хитрость монастыря как грозной крепости для себя. Напав на монастырь, они убили его настоятеля игумена Иоасафа с братией, а монастырь сожгли. Открыв таким образом себе путь на Псков, они приступили и к нему, подожгли посады, никого не щадя: ни детей, ни взрослых.

Довмонт уже к тому времени — а случилось сие 5 марта 1299 года — имел преклонный возраст.

«Подобием сед, брада аки Григория Богослова, главою малоплешат, ризы на нем княжеские, шуба багряная, в руке тапка княжеская… власы на главе аки Илии Пророка…» — так описывали летописцы его иконописное изображение.

Несмотря на преклонные лета, Довмонт сам поднял свою дружину, сел на копя, двинулся на врага. Сражение происходило на берегу реки Псковы, против церкви Павла и Петра. Было оно большое, по с яростью бросился Довмонт па меченосцев, тотчас смял их, отбросив к воде. Ливонцы бежали в страшном смятении, бросив оружие и самого командора ордена, который чудом спасся в этой мясорубке.

Собрав пленных, Довмонт отослал их к своему князю, чтобы те рассказали о всех ужасах, которые ждут обидчиков старинного Пскова. И этот милосердный жест не остался без ответа. В том же 1299 году, через месяц, ливонский магистр и рыцари на сейме в Дерпте постановили не начинать самим войны ни с новгородцами, ни с псковичами, а кто если начнет, то за того не вступаться.

В том же году нашел мор на Псков. Сотни жизней унес он, не пощадил и благоверного князя Довмонта. 20 мая, заболев, князь Довмонт псковский, нареченный Тимофеем, умер.

Похоронили его, как народного героя, в главном соборе Пскова, соборе святой Троицы, похоронили как воина вместе с мечом его, отдав ему великие почести. Сразу после смерти Довмонт был причислен к лику псковских святых, и имя его, занесенное в святые книги, каждый год поминается прихожанами.

«И провожали его всем собором, игумены и чернецы, и многие люди оплакивали его, и положили его в св. Троице с похвалами и песнопениями духовными. И скорбели в Пскове мужи, и жены, и малые дети о добром господине, благоверном князе Тимофее, ибо много он потрудился, защищая дом. святой Троицы и мужей псковичей».

Жена Довмонта Мария, внучка Александра Невского, от горя безутешного постриглась в монахини под именем Марфы, но и там долго не прожила, умерев через год после кончины супруга своего.

Карамзин написал о нем в своей «Истории»: «Довмонт, названный в крещении Тимофеем, хотя и родился и провел юность в земле варварской, ненавистной нашим предкам, но, приняв веру Спасителеву, вышел из купели усердным христианином и верным другом россиян; тридцать три года служил богу истинному и второму своему отечеству добрыми делами и мечом; удостоенный сана княжеского, не только прославлял имя русское в битвах, но и судил народ право, не давал слабых в обиду, любил помогать бедным…»

Я бы добавил, что многим русским князьям он мог послужить примером истинного служения народу своему, многому у него они могли бы научиться.

Современники по достоинству оценили житие храброго Довмонта. Еще при жизни его сравнивали с Владимиром Мономахом, лучшим из русских князей и правителей.

После смерти Довмонта псковичи единодушно избрали на престол его сына Давида. При строптивом характере новгородцев и псковичей это был больше акт великого уважения к покойному князю, нежели реальное осознание достоинств Давида в качестве будущего князя Псковского. И последний, точно осознавая это, большую часть времени проводил у своих родственников в Полоцке, этим княжеством литовские князья начали управлять с 1242 года, а последним князем был сам Довмонт вплоть до своей кончины. Тем не менее, несмотря на редкие наезды Давида в Псков, псковичи от него не отказывались, как бы признавая за сыном Довмонта такое неотъемлемое право. Была и вторая причина. После некоторого перерыва немцы, почувствовав, что Довмонта более нет, начали беспокоить псковичей частыми вылазками. Русские князья, в особенности новгородские — Псков все еще был как бы подведомствен владыке новгородскому и положение «младшего брата» еще сохранялось, — занятые своими междоусобицами, борьбой с шведами, не могли уделять брату меньшему большого внимания. Поэтому, когда в 1322 году немцы перебили на озере и реке Нарове много псковских купцов и разграбили часть Псковской области, псковичи послали за помощью не в Новгород, а в Литву, за князем Давидом. «Пошли с ним за Нарову и опустошили землю до самого Ревеля», — пишет С.Соловьев. Видимо, случай сей был в конце января — начале февраля, потому что в марте того же 1322 года немцы снова пришли под Псков, осадили его, но продержалась осада всего три дня, и они вынуждены были с позором убраться восвояси. Однако в мае они снова нагрянули — теперь уже и на кораблях, и по суху, со стенобитными орудиями, «подвижными городками, и многим замышлением. На первом приступе убили посадника: стояли у города 18 дней, били стены машинами, придвигали городки, приставляли лестницы…»

Вот столь серьезный был предпринят штурм Пскова. Гонец, которого псковичи послали за Давидом, не возвращался. Много гонцов уже летало в Новгород за помощью, но новгородцы молчали, идти не спешили, и псковичи совсем уже было приуныли, «как вдруг явился из Литвы князь. Давид с дружиною ударил вместе с псковичами на немцев, прогнал их за реку Великую, машины отнял, городки зажег, и побежали немцы со стыдом; а князь великий Юрий и новгородцы не помогли, прибавляет псковский летописец».

Вот как заботился о наследственном Пскове и сын любимого псковичами Довмонта.

Имя Довмонта и дальше помогало псковичам в борьбе с иноземцами, приходившими воевать Псков. В 1480 году, когда стотысячные полчища меченосцев подошли к городу, то, согласно легенде, святой Довмонт явился одному из жителей и сказал: «Возьмите одеяние гроба моего и со крестами обойдите три раза около города; молитесь и не бойтесь!» Псковичи все исполнили в точности, начали битву, смяли немцев, прибывших на судах, многие из них погибли, а остальные разбежались.

Псковские летописи сообщают, что в 1530 году у гроба святого Довмонта исцелился слепой.

В 1581 году во время осады Пскова польским королем Стефаном Баторием враг был отбит благодаря молитвам и заступничеству святого Довмонта. В 1615 году огромная армия шведов под началом Густава–Адельфа стала осаждать Псков, и псковичи, запершись в городе, охраняемые довмонтовой каменной стеной и его незримым заступничеством, выдержали осаду, и шведы снова вынуждены была отступить и согласно договору с Михаилом Федоровичем, первым из Романовых, вернуть ему все города и области, занятые во время смуты.