— Человек умер. Егор. Чинил струги и порезал руку. Рана вроде пустяковая, но умер. За ночь рука распухла, жар пошёл, к утру уже не дышал. Совсем молодой парень. Очень жаль его.
— Неглубоко порезался, но умер?
— Да, — кивнула она. — Порезался о ржавую кромку. Даже кровь почти не шла, сказал. А через день его не стало.
— Можно взглянуть на тело? — спросил я.
Уже понятно, о чем идет речь, но на всякий лучше посмотреть.
— Можно. Еще не похоронили.
За лекарней лежало накрытое тело. Я откинул ткань с руки.
Кожа багровая, чуть синяя, вены потемнели. Запястье распухло. И запах — слабый, но узнаваемый.
— Сепсис, — сказал я. — Заражение крови.
Даша молчала. Эти термины ей были, разумеется, незнакомы.
— А вы промываете раны?
— Да. Водой с травами.
— А когда раны зашиваете, иглы тоже только водой моете?
— Да, — пожала плечами Даша.
— А каким-нибудь… эээ… крепким вином?
— Зачем? Да и нет его. Ермак разрешает варить брагу, но разве от нее тут польза будет?
Правильно сказала девушка. От браги — нет. Ее крепость — всего десять-двенадцать градусов. Для дезинфекции этого очень мало.
— Надо делать спирт, — сказал я. — Прямо сейчас начинать.
— А что такое спирт?
— Что-то вроде крепкого хлебного вина, только еще крепче. На вещах есть маленькие, невидимые глазом живые существа — микробы и бактерии. Попав в рану, они заражают и убивают человека. А спирт их убивает.
Даша удивленно посмотрела на меня. О таком она еще не слышала.
— Протирать раны и инструменты этим спиртом?
— Да, именно так. Но раны осторожно, по краям. Только если гнойные, можно лить внутрь. Когда некуда деваться.
— И что, поможет?
— В большинстве случаев — да.
— А из чего его делать?
— Из сахара, мёда, зерна, из чего угодно. Нужна будет перегонка, вроде той, которая делается для хлебного вина.
Я на минуту задумался.
— Наверное, предварительно надо будет поговорить с Аграфеной. Она по медицине главная. Убедить ее, что это надо делать.
— Да, — согласилась девушка. — Без нее тут не обойтись.
С Аграфеной я договорился на удивление быстро. Женщина она оказалась очень неглупой, и к тому же слышала, что я уже придумал некоторые полезные вещи. О засаде с помощью деревянных пушек она тоже знала, хотя это скрывалось. Видимо, она так или иначе входила в «руководство» отряда, и была осведомлена о том, о чем другие могли только догадываться.
— Попробуем, — сурово кивнула она. — Хуже точно не будет. Что тебе нужно?
Этот вопрос мне понравился больше всего. Сразу перешла к делу. Замечательно!
— Большой котел, зерна, ягоды, глиняные горшки, в идеале — брага, остальное, думаю, сам найду. Может, к Тихону Родионовичу обратиться?
— Он нам не нужен. Иди на рынок к купцам и скажи им, пусть дают то, на что покажешь пальцем. Скажи, что по моей просьбе. Начнут отказываться — объяснишь, что тогда сейчас к вам придет Аграфена.
— А если и после этого не согласятся?
— Это невозможно, — отрезала Аграфена.
Она не ошиблась! Купцы, услышав ее имя, мгновенно и даже с легким испугом выдали мне все необходимое. Побаиваются, похоже Аграфену. Я немного почувствовал себя грабителем, но лишь на самую малость. А конце концов, если с ними что-то случится, тоже прибегут в лекарню.
Жаль только, Дашу Аграфена от меня забрала — попросила помочь поменять повязки у раненых и поговорить с ними так, как она умеет, чтобы боль ушла. Даше было очень интересно понаблюдать за строительством непонятного аппарата.
А может, и просто побыть со мной.
Ну да ладно. Даст бог, еще увидимся. В этом городишке мы друг от друга не скроемся.
…Железный котел мне достался вполне подходящий. Подойдет для основного сосуда. Сделал в крышке пробойником дырку. Герметизировать буду глиной.
Дальше — змеевик. Вот с этим сложнее. Медной трубки, конечно, тут не было, но нашлась железная. Для чего служила раньше — не знаю, но мне пригодится. Короткая, конечно, но ее хватит, хоть и впритык. Насыпав внутрь песка, я превратил ее в змеевик, намотав на бревнышко. Грубовато, но работать будет. Потом сделаю медную. Медь тут где-то была!
Подставку для сделал из камней. Обычная печурка, с небольшим проемом, чтобы можно было подкидывать хворост. Сначала поставил воду — проверить, держит ли конструкция давление и не идет ли пар наружу. Всё работало! Пар шел по трубке, как надо, и конденсировался в глиняном кувшине, стоящем в холодной воде.
Дальше я взял брагу, которую готовили купцы на продажу. Смесь меда, ягод, воды и что там они еще добавили хорошо перебродила в сарае, и запах напомнил мне старую студенческую общагу в пятницу вечером.
Первую перегонку я провел осторожно. Залил брагу, подложил дров. Тепло шло равномерно. Скоро пошли первые капли. Воняло мерзко, но так и должно быть. Я отобрал «головы» — первая фракция, самая ядовитая, содержала ацетон и метанол. Вылить на землю! Потом пошел основной продукт. Прозрачный, с характерным запахом.
Я дал немного остыть, потом зачерпнул половником, понюхал — всё правильно. Капнул на железо, пожег — сгорело ровно, без копоти. Спирт, как он и должен быть. Не лабораторного качества, конечно, но для обработки инструментов, ран и для других целей вполне годится.
Я так увлекся, что и не заметил наблюдения за собой.
— Это что у тебя? Крепкое вино? — раздался голос за спиной.
Я обернулся.
Дементий Лапоть собственной персоной.
— Не вино, а медицинский спирт, — поправил я. — Пить такое — себе дороже.
Он подошел ближе, понюхал, сморщился.
— А что, если кто-нибудь все-таки выпьет?
— Если хорошо выпьет, отправится на тот свет, — на всякий случай я решил заняться профилактикой алкоголизма. — Это не для питья. Это чтобы раны обрабатывать, медицинские иглы, инструменты.
— Расскажи, как тут все устроено, — попросил Лапоть.
— Ну как тебе отказать, — засмеялся я и показал, как устроен змеевик, объяснил, откуда что выходит.
Лапоть слушал внимательно, иногда кивал, но больше молчал и стоял неподвижно, как статуя. Потом хмыкнул, развел руками, сказал:
— Силен ты, Максим, всякие штуки изобретать… И чего тебя никакой татарин раньше по голове чем-нибудь тяжелым не перетянул… Сколько полезного уже бы сделал…
И ушел.
А я тем временем продолжил работу и сделал несколько перегонок, получив, по грубым прикидкам, семидесятиградусный спирт. Для медицины такой и нужен. Девяностопроцентный быстро сворачивает белки на поверхности микроба, создавая как бы «корку», которая мешает спирту проникнуть внутрь клетки. В результате вирусы и бактерии порой не погибают полностью. А немного разбавленный — гораздо эффективней.
Скоро наступил вечер. Самострелы сегодня делались без меня, но я потратил день на не менее нужное дело.
Я собрал появившийся спирт в глиняный кувшин и закрыл его пробкой, обмотанной пропитанной в смоле тряпкой. Много спирта не улетучится, должна хорошо держать. Завтра отдам его в лекарню и покажу, как им пользоваться.
Я собрался уходить, и вдруг, буквально из-за угла, вынырнул Елисей Скрыпник.
Поздоровавшись, он сказал:
— Нам надо поговорить с глазу на глаз. Без свидетелей.
Глава 17
Так-так-так. Очень интересно. О чем это он хочет со мной пообщаться? Да еще и наедине.
Скрыпник невзлюбил меня сразу после моего здесь появления (то есть, с тех пор, как я начал что-то предлагать). Ему не нравились мои идеи с несколькими кузницами, да и все остальные. Было совершенно непонятно, почему так сопротивляется полезным новшествам. То ли действительно из-за непринятия чего-то другого, то ли по иным причинам. Хотя выглядело это очень странно. Если придут татары, то какие «нравится-не нравится»? Все в одной лодке. Захватят город — разбираться не будут, кто за что выступал. Отрубят головы всем.
Странно, что Елисей этого не понимал. На вид он очень неглуп.