Кстати, надо пойти посмотреть, как они там поживают. Татары в них стреляли. Скорее всего, пули пробили деревянную броню. Она против такого не предназначена.
А вот и нет!
Пули пробив первую доску, дальше застряли. «Многослойная защита» сделала свое дело. Пуля теряла устойчивость, сваливалась с траектории и вязла. Изнутри в месте попадания лишь виднелся небольшой выступ. А так – ни трещин, ничего такого, что могло бы напугать. Возможно, стреляли слишком издалека, или в ружьях был стишком маленький заряд пороха. Хотя нельзя исключать, что я недооцениваю броню, которую я сам же и изобрел.
Но внешний вид «броненосцев» был забавен. Казалось, что передо мной не лодка, а огромный, раздутый от ярости ёж. Стрелы торчали из бортов, из щитов, из мачты. Некоторые были переломаны, некоторые до сих пор пахли гарью. В одном месте штук десять собрались почти в пучок, словно татары целились в одну точку, надеясь сделать там возгорание.
Я вытащил одну, глянул на наконечник – толстый, с острыми гранями, обмотка стрелы сгорела до такой степени, что он легко отломился. Видно, пламя было жарким. Но дерево струга не загорелось – слой глины сделал своё дело.
Увы! Точнее, ура. Мы победили на земле и воде.
Я вернулся в город и увидел нашего муллу. Он только что приплыл на лодке, пока я осматривал изнутри струги, и теперь шел к месту, где будут лежать убитые татары. Оглянувшись, я заметил еще множество небольших лодок. Плыли назад те, кто уехал перед штурмом. Быстро разнеслись вести о нашей победе! Здесь точно нет никакой мобильной связи? Скоро приедут купцы, и жизнь возвратится в привычное русло.
До следующего нападения, конечно.
На площадку около острога складывали трофеи. Я ожидал увидеть одну большую кучу, но все оказалось не так. Луки были сложены к лукам, сабли – к саблям, щиты к щитам, и так далее.
Стрел было очень много, но пригодна из них осталась лишь часть. Большинство татар погибло от огня, а он не щадил ни людей, ни их имущество. Но наконечники целы, и мы их будем использовать.
Сабли укладывали в кучу посередине. Их было тоже немало. В основном кривых, с выщербленными лезвиями, некоторые с оплавленными рукоятями, словно их держали в огне. На гардах местами прилипли куски обгорелой кожи.
Также около острога появилась гора ножей. Мелких и больших, прямых и с загнутыми лезвиями, с костяными и деревянными ручками. Некоторые ножи были в ножнах, другие без, с почерневшими от копоти клинками.
А еще я очень обрадовался большому числу железных крюков, которые предназначались для забрасывания на стены. Едва ли кому‑то из казаков они потребуются, а их железо мы используем.
Отдельной кучей лежали «предметы роскоши». Сабли с инкрустацией, в узорах, с надписями на арабице, с позолотой. Златоустые ножны – кожа, обтянутая бархатом, украшенная серебром и медью. Расписные лакированные, а иногда и с серебряными накладками луки и колчаны, палаши и ятаганы из османской или бухарской стали и многое другое.
И тут меня отвлекли от лицезрения этих сокровищ. Причем отвлек сам Ермак. Он вышел из «совещательной» избы, назвал меня по имени и махнул рукой – мол, иди сюда.
Интересно! Я быстрым шагом зашел в избу.
Там сидел молодой сотник Черкас Александров, как всегда, самоуверенный и невозмутимый, и писарь отряда – совсем юный и белобрысый парень по имени Михаил. На столе перед ним стояла чернильница и лежала бумага. Похоже, сочиняли что‑то важное. Несколько листов, очевидно, испорченных, было отложено в сторону.
– Только хотел тебя позвать, а ты вот он, – проворчал Ермак. – Слушай меня внимательно и не вздумай никому об этом говорить. Сегодня ночью Черкас с двумя казаками тайно отправится на маленькой лодочке к Строгановым, а затем и в Москву. Расскажет, что мы разбили Кучума, и попросит помощи. И письма отдаст. В них мы попросим пороха, свинца, другого оружия, и прочего. Скажи, что нам нужно для твоих мастерских.
Глава 5
Очень интересно! Идея отправить гонца правильная и даже необходимая. Как на Руси узнают о том, что мы победили? В ближайшее время – никак! С мобильным интернетом в Сибири 16 века существуют некоторые проблемы. Слухи дойдут в лучшем случае через несколько месяцев, да и то, какое им доверие. Поэтому нужно письмо – четкое, точное, настоящий доклад с места событий. И в нем, не стесняясь, просить то, что нужно. А нужно нам много чего…
Конечно, в идеале бы тысячу‑другую казаков. Тогда бы началась совсем другая история. Но про это я говорить не буду, тут Ермак сам разбирается. Мое дело – понять, какие нужны инструменты.
– С Макаром и Лаптем мы разговаривали, – сказал Ермак, – поэтому про всякие клещи и зубила уже написано. Но, может для того, что ты хочешь сделать, надо что‑то еще?
– Да, Ермак Тимофеевич, нужно, и очень.
Почесав в затылке, я предложил дополнить список разными сверлами (у нас их мало, а делать их самим очень сложно), разным мерным инструментом (циркулями, линейками, уровнями и прочим), а еще колеса с ручным приводом (для будущих сверлильных станков), детали для токарного станка, сит и жерновов для просеивания пороха и придания ему «гранулированной» формы – рано или поздно у нас порох должен, черт побери, появиться! Не знаю, что из этого нам дадут (большие шансы, что ничего вообще), но тут уже не я решаю.
А дополнительно к этому я попросил семян длинноволокнистого льна – именно такой подходит под тетивы. Защищенные от воды воском, они послужат не хуже звериных жил.
Писарь писал быстро, да еще и хорошо формулировал просьбы – иначе бы я весь мозг поломал, пытаясь доходчиво объяснить, что такое «токарный станок». Кто разбирается, тот, конечно, поймет, но поначалу письмо окажется в руках «неспециалистов», и надо сделать так, чтоб они хоть примерно догадались, о чем идет речь.
«Пришлите семени льня доброго, длинного, чтоб волокно к тетивам и канатам вышло, и семени конопли, а еще буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить, ибо без них сварная бочка слабая и треснет».
В Германии, Италии и на Руси в те времена лучшие пищали и аркебузы делали именно сверлёными, потому что сверлёный ствол более ровный, выдерживает большее давление. Маловероятно, что получим такой подарок, но чем черт не шутит. А вдруг! Ну а не дадут – будем делать сверла сами. Либо простые, «буравы‑ложки» (их конец сплющен и выгнут, как ложка, или настоящие буравы, хотя с ними хлопот столько, что страшно становится. И в любом случае, это не самое актуальное на сегодняшний день. Хотя надо заглядывать и в будущее.
Конопля – тоже для веревок и канатов, и больше ни для чего. А здесь растет «дичка», от нее пользы мало. Мда, тяжело говорить о конопле человеку из 21 века. Так и кажется, что могут неправильно понять.
Потом мы с писарем вообще сделали вот такое дополнение, в котором я более‑менее перечислил все, что нужно для нашей оружейной мастерской. Писарь пообещал его соединить с остальным текстом письма, чтоб хорошо звучало и не повторялось.
'Бью челом и молю, прислать к нам не токмо соли и свинцу, но и для кузни вещи редкие, без коих дело оружейное не спорится.
А именно:
– буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить,
– шаберов и железок расточных, чтоб канал гладить,
– тиски железные, да мехи малые и большие,
– напильников разных, молотков и щипцов,
– точильных камней,
– коловоротов и буравчиков мелких,
– весы с гирями.
А сверх того, если милость ваша, пришлите медных и латунных листов и проволоки разной – для замков, пружин и обивки.
Без сих вещей не сделать нам ни пищалей новых, ни замков крепких, а с ними и крепость наша, и ваша честь умножится.'