– Что нашёл? – спросил Тимофей после третьей или четвертой остановки.
– Пока ничего, – ответил я, вытирая руки о плащ. – Глина да песчаник. И раковины какие‑то.
– Это что, море тут раньше было? – удивился Иван.
– Было когда‑то давно, – коротко ответил я, снова вскакивая на коня.
Продолжили путь. Часы текли медленно. Проехав ещё несколько километров, мы свернули от основного русла в сторону мелких притоков и оврагов, которые глубоко прорезали землю после дождей.
В одном из таких оврагов я снова спешился и, взяв казачью лопатку, принялся копать у основания размытого склона. Глина была вязкой и тяжёлой, с примесями камешков и песка, но нужного мне блеска не было. Лишь следы зверей да остатки старых кострищ местных охотников.
– Пусто, – сообщил я, отряхивая руки и тяжело вздыхая.
Казаки лишь переглянулись и снова молча уселись на лошадей. Дело это было им явно непонятное, но приказ есть приказ, и никто не жаловался.
День клонился к середине. Мы проехали уже изрядный круг и начали второе полукольцо поисков, теперь уже ближе к лесным окраинам и болотам. Воздух стал прохладнее, появились комары, и я снова стал чаще останавливаться, исследуя каждое место, где вода или ветер вымыли грунт.
Здесь я ковырял лопаткой возле поваленных деревьев, заглядывал в ямы, которые нарыли бобры, но и тут удача отворачивалась от меня. Глина, песок, куски кварца, да ещё окисленное железо – красновато‑бурые разводы, которые были всюду. Но пирита так и не нашлось.
К вечеру мы уже изрядно устали. Лошади тяжело дышали, казаки начали зевать и поглядывать на меня с некоторым раздражением. Я понимал, что надо заканчивать и возвращаться обратно.
На обратном пути мимо нас пролетели журавли, в кустах мелькнула лиса. Следы лосей были повсюду – зверя тут хватало. Но не за зверем я приехал.
Солнце уже почти коснулось горизонта, когда мы снова выехали к берегу Иртыша, ближе к тому месту, где он сливался с другой рекой – Тоболом. Это в примерно в двадцати километрах от города. Я остановился возле обрыва, где деревья повисли над рекой, держась за край корнями, словно пальцами. Осмотрел берег, расковырял землю, но лишь нашёл очередной кусок песчаника и несколько раковин.
– Нет тут твоего камня, – сказал Тимофей, уже не выдержав.
– Пока нет, – согласился я, понимая, что казаки раздражены бессмысленной, на их взгляд, поездкой. – Но найдётся. Только не в каждой канаве он лежит. Надо искать в другом месте, где тяжёлая порода есть, не глина эта везде.
– Ну так поехали домой, – предложил Иван. – Завтра снова поищем, может и найдём.
– Сейчас еще немного проедем вперед, и возвращаемся, – ответил я, и мы отправились дальше.
Здесь река делала плавный изгиб, и открывалась широкая пойма с песчаными косами, на которых белели россыпи гальки и валунов.
Я осмотрелся, прищурившись от низкого солнца. Место выглядело многообещающим – кое‑где виднелись обрывы, выходы каменистых слоёв, где можно было надеяться найти тот самый пирит, блестящий золотом кубиков.
Только я собирался спешиться и подойти к ближайшему обрыву, как Иван вдруг резко дёрнулся и негромко, но тревожно сказал:
– Там кто‑то есть.
Я сразу обернулся. Из‑за ближайших деревьев медленно, без суеты и криков, вышли пять человек.
Вогулы.
Одеты они были в полукафтаны и штаны из грубой ткани и кожи, многие в меховых жилетах, волосы у всех длинные, неухоженные, заплетённые в косы или убранные кожаными повязками. Вооружены они были по‑охотничьи: луки и копья с короткими железными наконечниками.
Из‑за деревьев проступали силуэты других – ещё десяток стоял в тени, держа оружие наготове.
Выглядели вогулы очень угрожающе.
Глава 6
Вперед вышел один – явно самый старший или тот, кого вогулы выбрали для разговора с нами. Лицо его было темнее, чем у других, с глубокими морщинами. В руках он держал короткое копьё.
– Спокойно, – тихо сказал я казакам, хотя сам чувствовал, как напряжение сковывает тело. – Пока не делайте резких движений.
Но Тимофей и Иван уже держали руки на саблях. Хотя как они помогут против такого числа врагов.
Вогул медленно приблизился к нам и остановился в десяти шагах. Остальные стали за ним полукругом, мрачно и молча глядя на нас. Что за чертовщина⁈
– Кто вы? – спросил вогул по‑русски с сильным акцентом. Голос был низким и ровным, будто он ожидал встречи с нами.
– Мы из отряда Ермака, – ответил я ровно, не повышая голоса, очень удивившись тому, что он это не понимает. Или это какая‑то ритуальная фраза?
Вогул мрачно и задумчиво глядел на нас.
– Что вы ищите?
– Камни, – честно сказал я. – Нам нужны редкие камни. Объездили все вокруг в их поисках.
– Камни, – медленно повторил он. – Здесь нет камней. Уходите.
– Нам не нужна ваша земля, – спокойно сказал я. – Только камень. Найдём – уйдём.
Один из молодых вогулов что‑то тихо сказал старшему на их языке. Тот покачал головой, не отводя взгляда от нас.
– Нет камня тут, – повторил он, и глаза его сузились. – Уходите. Не уходите – мы вас убьем.
Его слова звучали спокойно, почти буднично, но в них не было сомнений – убьют без раздумий, не опасаясь ни нашего сопротивления, ни последующей мести Ермака.
Казаки переглянулись. Иван тихо произнёс:
– Их много.
Да, в бой вступать не стоит. Их действительно слишком много, да и вообще ссориться с вогулами на ровном месте нельзя.
Я пожал плечами и примирительно сказал:
– Уходим. Но если знаете, где есть желтые блестящие камни – скажите, мы вас наградим.
Вогул помолчал, внимательно смотря на меня. Затем чуть улыбнулся – улыбка вышла странной, очень кривой:
– Здесь камня нет.
Я коротко кивнул казакам, и мы, натянув поводья, осторожно стали отъезжать назад, чувствуя на себе мрачные взгляды вогулов.
Они стояли, не двигаясь. Мы отдалились на сотню шагов, и их силуэты стали растворяться в надвигающихся сумерках, исчезая так же беззвучно, как и появились.
Когда мы отъехали еще дальше, Тимофей тихо выдохнул и пробормотал:
– Ну и ну. Вот так встреча. Священное место у них тут, что ли.
– Повезло нам, – ответил я негромко. – Сейчас могли бы лежать там стрелами утыканные.
Я ещё раз оглянулся на темнеющий лес и подумал, что в поисках пирита придется ездить и ездить. Других вариантов у нас просто нет.
Когда мы въехали в ворота Кашлыка, уже почти совсем стемнело. За день небо заволокло серыми облаками, из которых время от времени срывались редкие и крупные капли дождя. Двор острога был почти пуст, казаки уже разошлись по избам, уставшие после дневных дел. Только у ворот ещё стояли двое часовых, которые коротко кивнули нам, провожая взглядами.
Я передал своего коня казаку из конюшни, затем молча направился к избе Ермака. День прошёл впустую, пирит мы не нашли, а еще наше путешествие едва не закончилось стычкой с местными вогулами.
Внутри было тепло, пахло дымом и свежими досками. Ермак сидел за столом и пил из кружки ароматный отвар. Он поднял голову и коротко кивнул:
– Ну, как дела? Нашёл свой камень?
Я устало сел на лавку напротив него и отрицательно покачал головой:
– Нет, атаман, не нашёл. Объездили лес, степь, берега, овраги, болота – везде глина, песок, земля, что угодно, только не пирит.
Ермак нахмурился:
– Плохо. А где ездили‑то?
– По округе, – ответил я. – Кое‑ где выходы из глубины есть, казалось – вот‑вот найду, да не вышло. А потом ещё вогулы появились…
Ермак внимательно посмотрел на меня: