– Вогулы? Где?
– Где Иртыш с Тоболом сходится, – ответил я. – Их там человек пятнадцать было, вышли прямо из леса с луками и копьями. Рожи суровые, сразу ясно – пришли не просто так. Один из них говорил с нами по‑русски. С трудом, но разобрать можно. Сказал, чтоб мы уходили оттуда, и быстро.
– А вы что?
– Да что мы, – вздохнул я. – Спорить пока не стали. Не время сейчас новых врагов наживать, да и много их. Сказали им, что уйдём мирно, предложили награду, если помогут пирит найти. Но они на это не ответили.
Ермак задумчиво потеребил бороду, лицо его чуть расслабилось:
– Правильно сделали, что ушли. Там у них место особенное. Говорят, будто дух там какой‑то живёт, то ли речной, то ли лесной. Я сам в это не верю, но для вогулов оно значит многое. Они туда никого не пускают – ни нас, ни татар, никого другого. Был уже один случай раньше – наши разведчики туда сунулись, и чуть до стрельбы не дошло. Но все‑таки ссориться мы не стали. Незачем. Вогулы за то, что для них священно, готовы и убивать, и самим помирать.
Он снова вздохнул и отпил из кружки:
– Ты у них про то, что искал, спрашивал?
– Конечно, – сказал я, пожимая плечами. – Но они только промолчали.
– Жаль, – кивнул Ермак, задумавшись. – Если б знали, где такое есть, сказали бы. Они понимают, что благодарить мы умеем.
– Завтра поеду дальше. Порох нужен. Без него нам никак. С казаками ещё поговорю, а потом может кто из местных все‑таки подскажет, где лучше искать. Здесь по округе их много. Может, кто и согласится помочь.
– Поосторожнее только. Разведчики татар скоро вернутся. Придет Кучум в себя после того, что случилось, и снова начнет людей посылать.
– Понял, – кивнул я. – Буду внимателен.
Ермак снова задумался. Затем коротко махнул рукой, отпуская меня:
– Ладно, иди отдыхай пока. День трудный был, а завтра новый будет – не легче. С порохом надо не затягивать.
Затем я, как мы и договаривались, пошел к нашему с Дашей пляжу на реке. По дороге оглядывался – не хотелось встретиться с кем‑то из казаков.
Даша уже была на месте. Стояла около воды и смотрела на темнеющую реку.
Услышав мои шаги, Даша повернулась.
– Думала, что ты не придешь.
– Почему? – удивился я. – Я же обещал.
Даша мягко рассмеялась и кивнула в сторону реки:
– Пойдём плавать? Вода холодная, но это лучше, чем стоять здесь.
– Да, конечно, – ответил я.
Мы разделись и прыгнули в воду. Вечерняя вода обжигала. Через несколько минут все пошло своим чередом – поцелуи, и все остальное.
Потом мы вернулись на берег.
– Даша, всё, конечно, прекрасно. Лес, река, пляж, Но так не может продолжаться вечно. Чего ты опасаешься? Никаких кривых взглядов не будет. Здесь никто не запрещает людям встречаться друг с другом.
– Я уже была замужем, – помолчав, ответила девушка и посмотрела в сторону.
– Давай хотя бы не прятаться! – произнес я. – Это просто глупо. Все рано поздно станет известно. Не надо быть слишком умным, чтобы догадаться о том, что если двое людей выходят каждый день уходят в одном направлении, то это неспроста.
– Я подумаю, – сказала Даша после паузы.
Я взял ее за руку.
– Пойдем. Пора возвращаться. Уже совсем ночь.
Вернулись в город мы все‑таки поодиночке – я не стал на нее давить. Думаю, скоро все будет хорошо. Даша сама прекрасно понимает, что в нашей жизни надо что‑то менять. И чем скорее, тем лучше. А приходить сюда, если мы будем жить вместе, нам никто не запретит и в будущем.
В углу небольшой харчевни, в небольшой и не самой светлой комнате, за тяжёлым дубовым столом сидели двое.
Один из них – Елисей Скрыпник. Он то и дело оглядывался, будто ожидая, что кто‑то может их услышать.
Напротив него, вытянув ноги и спокойно откинувшись на спинку стула, сидел купец. Одежда у него была богатая: дорогой кафтан из тёмно‑синего сукна, обшитый золотыми нитями, меховая шапка рядом на столе, кольца на толстых пальцах. Его лицо плохо располагало к доверительной беседе – тяжелое, надменное, с холодными и злыми глазами.
Купец выслушал Елисея и теперь медленно поглаживая бороду, размышляя над его словами. Казалось, что он не слишком верил своему собеседнику.
– Значит, говоришь, мастер есть у Ермака такой, какого и в Москве, и в Европе не сыщешь? – купец произнёс это с лёгким презрением. Он не то действительно не верил, что у простого казацкого атамана мог появиться такой человек, не то хотел надавить на Елисея.
– Анисим, я не лгу, – ответил Скрыпник, пожав плечами. – Я сам видел то, что он делает. А может делать гораздо больше. Он принесет горы денег.
– Но будет ли он работать‑то? – хмыкнул купец.
– А куда ему будет деваться? Выбор невелик. Либо делать то, что ему скажут, либо не жить на свете. Он же не дурак! Холопы работают, и он пусть тоже. Только надо караулить его хорошенько, чтоб не сбежал. А то он хитрый. Если будет артачиться, можно и больно сделать. Боль – штука такая, заставит кого угодно.
Купец снова задумчиво погладил бороду и прищурил глаза:
– И, говоришь, не хочет он от Ермака уходить?
– Нет, – покачал головой Скрыпник. – Предлагал я ему сам уйти к Строгановым – те приняли бы с руками и ногами. Он отказался. Говорит, что без атамана никуда не пойдёт, пока жив тот.
– Верность – штука полезная, – медленно проговорил купец, криво улыбнувшись. – Но иногда и вредная.
Елисей осторожно оглянулся и, убедившись, что никто их не слушает, тихо продолжил:
– У Ермака остался мой человек. Он сможет помочь с этим делом. Подскажет, когда Максим уйдет в лес или куда‑то еще.
Купец подался вперёд.
– Думаешь, казаки не станут его искать?
– В тех местах пропасть может кто угодно. Если кто‑то исчез – ничего удивительно. А найти человека невозможно. Подумают, что татары.
– А Строгановы ничего не скажут? С ними я ссориться не хочу, – сказал купец. – Они в этих краях решают все. Царь далеко, а эти здесь. Кто перейдет им дорогу, долго не живет. Я с ними тягаться не могу. Ну, может, пока. А как подниму денег на твоем мастере…
– Они и не узнают, – пожал плечами Скрыпник. – Да и какое им дело. Они от Ермака уже отказались. Не хотят финансировать безнадежное дело. Не в их это правилах.
– Можно будет сделать все тихо. А потом пусть сидит там, где его никто не найдет, и придумывает всякие вещи, приносит деньги.
Анисим усмехнулся.
– А как все придумает все, что знает… В землю его?
Скрыпник пожал плечами.
– Видно будет. Но какая разница, иначе ему все равно погибать с Ермаком. А так немного подольше проживет.
Купец снова задумался, барабаня пальцами по столу. Он молчал долго, взвешивая риски, и наконец заговорил снова. Голос его звучал тихо, но твёрдо:
– Дело заманчивое. Слишком заманчивое, чтобы отказываться. Людей я дам тебе. Таких, кто привычен к этому делу. Ты поведешь их. Если все будет, как ты говоришь – станешь богат. Мое имя нигде не упоминай, ни в каком разговоре. Хотя знаю я таких как ты… если будет выгодно, все расскажешь!
– Нужна пара лодок, – сказал Елисей, сделав вид, что не заметил последних слов купца. – Лучше небольших, плыть все равно только ночью, чтоб татары не застали, а днем прятаться. Где – я знаю, мне те места известны. Может, конечно, оказаться, что пока будем на месте, Кучум уже взял город, тогда я уже ничего не сделаю. Из мертвых никого не воскресить!
Купец медленно поднялся из‑за стола, надел шапку, оправил кафтан и посмотрел на есаула сверху вниз:
– Готовься. Через пару дней надо отправляться, чтоб успеть до холодов. Но смотри, если что‑то пойдет не так, тебе первому голову снимут.
Карачи и Кучум стояли на пригорке, откуда было видно, как внизу ревёт и пляшет пламя. Жёлтые‑красные языки хватали воздух. Ветер рвал дым, и порой сквозь него мелькали странные чёрные фигуры, похожие на людей в толстых черных одеждах.