Но как это все осуществить – большой вопрос, особенно если учесть поголовную неграмотность и незнание такой вещи как «миллиметры».
Поэтому путь один – делать шаблоны, с которыми все будет сравниваться. Много шаблонов, потому что они будут нужны на каждую кузню, и, к тому же, неизбежно начнут теряться.
Дополнительным плюсом станет то, что детали к нашим арбалетам станут взаимозаменяемыми. То есть в случае поломки одного его запчасти можно будет использовать для других.
Почесав в затылке, я понял, что шаблоны должны быть как деревянными, так и железными. Деревянные – для плотничьих работ, а в кузни нужны как деревянные, так и металлические.
Когда происходит ковка, шаблон нужно прижимать к раскаленной заготовке, и деревянный, понятное дело, тут же обуглится. Поэтому – только железо. А потом надо будет смотреть, не повело ли его, не перекосило, не расплющило ли нечаянным ударом молотка, и для этого нужны еще и деревянные. Для сравнения в спокойной обстановке.
Помимо этого, необходимо пометить шаблоны, чтоб не запутаться, какой к какому арбалету, потому что они все‑таки будут отличаться. Поэтому на каждом из них нанес ударом керна отметины. Один удар – обычный арбалет, два – многозарядник, три – с английским воротом. Дополнительно к этому, чтоб не перепутали шаблоны с деталями, которые будут ставиться на оружие, рядом с этими все тем же керном выдолбил небольшие кружки.
Для ковки сделал два вида: наложные и проходные. Наложные – это плоский силуэт детали; приложил к раскалённой заготовке – сразу видно, где лишнее, а где недотянул. Проходные – «рамки» с прорезями. Заготовка должна проходить через прорезь едва‑едва; не идёт – значит, есть лишнее, легко проскакивает – тоже плохо. Дополнительно к ним – непроходные рамки. То есть деталь должна проходить один шаблон и застревать в другом. Для работы с деревом пока не уверен, что такое нужно, но посмотрим.
В принципе, все ясно. Всем понятно, даже при большом желании не перепутаешь. Лишь бы не растащили на память и не потеряли. Казаки – народ дисциплинированный… ну, для партизанского отряда – да, а для строевой части, конечно, не очень.
Но не мне менять казачий дух! Не превратить казаков в прусских гренадеров, да и надо ли это делать. За годы службы в армии я неоднократно убеждался, что готовность беспрекословно следовать приказам очень часто убивает разум и смекалку. А в бою нужно все. Солдат – винтик не всегда хороший солдат, а тем более в наших условиях.
Так, вроде все.
Ан нет, не все!
Иногда надо быть максималистом.
Может принести пользу.
Только что говорил о том, что казаки Ермака – не винтики покоряющей Сибирь военной машины. А в моих кузнях и мастерских я приготовил для них как раз роль этих самых беспрекословных винтиков – без, пока не начнет проходить, пили, чтоб совпадало с лекалом.
Это неправильно и даже неэффективно.
То есть что нужно сделать?
А вот что.
Сибирь должна стать центром мировых инноваций, хм. Метрическая система была введена в Париже в конце восемнадцатого века – но нам ждать несколько столетий нельзя, к нам весной опять Кучум заявится.
Поэтому у нас должны появиться линейки с сантиметрами и миллиметрами, весы с килограммами, и еще песочные часы. С минутами и часами!
Часы особенно важны. Если для изготовления деталей можно использовать шаблоны, то объяснение, как долго нужно что‑то делать, вызывает огромные сложности.
Например, при термообработке. Закалка требует, чтобы заготовка держалась при нужной температуре определённое время, хотя и по цвету каления кузнец понимает, что металл прогрет, и тогда вынимает его для охлаждения. Если сделать это слишком рано, сердцевина останется «сырой», а если запоздать, углерод начнёт выгорать, и металл потеряет прочность. При отпуске, когда снимают хрупкость после закалки, время также критично: обычно металл выдерживают при определённой температуре от получаса до часа, чтобы достичь нужного баланса твёрдости и упругости. При кузнечной сварке и пайке нагрев до «сварочного» цвета держат буквально секунды, иначе либо металл не сплавится, либо начнёт «гореть».
При работе с деревом время необходимо учитывать при сушке заготовок для ложа арбалета. Если сушить слишком быстро, появятся трещины и коробление, а слишком медленно – древесина останется влажной и будет легко деформироваться. Оптимальной будет выдержка при теплом сквозняке или у печи несколько дней, с регулярным переворачиванием. При пропитке дерева маслом, воском или смолой также есть границы: слишком долгое кипячение приведёт к выкипанию масла из пор, слишком короткое – к поверхностной пропитке.
При приготовлении и применении рыбьего или костного клея время выдержки на водяной бане тоже имеет значение: перегрев разрушает клей, недогрев не даёт ему расплавиться должным образом. После нанесения склеиваемые детали должны быть зафиксированы в зажиме до полного схватывания. То же относится к отвариванию сухожилий для тетив: слишком долго – коллаген разрушается, слишком мало – очищение неполное.
А при сушке пороха? Когда‑нибудь он же у нас будет!
После грануляции влажный порох должен сушиться ровно столько, сколько нужно: пересохший будет крошиться, недосушенный – портиться. Песочные часы здесь особенно полезны – можно отмерять время для каждой партии.
Все это я могу сделать. У меня глаз – алмаз. Я об этом уже говорил, и повторю еще. Иногда хвалить себя невредно.
Значит, так.
Из чего делается стекло, известно. Песок, поташ и известь. С этими ингредиентами проблем не будет, хотя насчет идеальной светопропускной способности стекол у меня большие сомнения. Но для часов этого хватит, а дальше разберемся. Главная проблема – где это все плавить. Теоретически можно и в кузне.
В ней можно развить температуру порядка одиннадцати–двенадцати сотен градусов, чего достаточно для плавки простого стекла. Если поместить в зону максимального жара глиняный тигель с подготовленной шихтой – смесью кварцевого песка, поташа и извести, – то уже через два–четыре часа она начнёт плавиться. Для защиты тигля от резкого перегрева и контакта с раскалённым металлом или углём его футеруют – покрывают изнутри глиняной подкладкой.
Однако при использовании кузнечного горна возникают серьёзные трудности! Главная – неравномерность прогрева: горн даёт локальный, очень интенсивный жар, тогда как стеклу нужен длительный и равномерный нагрев со всех сторон. Чтобы избежать непроплавленных включений, тигель придётся часто поворачивать и переставлять. Вторая проблема – чистота: в кузнечной печи много золы и окалины, которые могут попасть в расплав и замутнить стекло. Для защиты придётся закрывать тигель крышкой, хотя это и не слишком большая проблема.
Кроме того, объём горна ограничен, поэтому крупный тигель прогреть трудно, а партия стекла получится маленькой.
Поэтому… понятно, что надо делать.
Еще одну печь и ждать пару недель, пока она высушится.
Дадут мне разрешение на еще одну постройку? Самостоятельно я не могу решать этот вопрос.
Дали, и без лишних слов. Ермак собирался куда‑то уезжать, и он только устало махнул рукой – мол, делай что хочешь. Вот это правильно, всегда бы так.
Я побежал к нашему старосте, затем мы выбрали место для стеклодувочной мастерской (как раз поблизости от наших мастерских и кузниц), после чего началась работа над печью.
Она будет весьма отличаться от кузнечной, которая предназначена для нагрева металлических заготовок перед ковкой, сваркой или закалкой. Это открытый или полузакрытый горн, в котором топливо – древесный уголь – лежит на колосниковой решётке, а снизу в зону горения постоянно подаётся воздух из мехов. Жар в такой печи локальный и очень интенсивный: в центре топки можно довести металл до сварочного каления, но по краям температура падает. Металл в кузне нагревают быстро, иногда за считанные минуты, и так же быстро извлекают для обработки. Для стекловарения такие условия не идеальны, так как требуется не резкий, а долгий, равномерный прогрев всей массы.