— Поэтому мы просим отдать нам его тело. От этого польза будет и вам, и нам.
— А какая нам польза? — удивился Ермак.
— Его злобный дух не потревожит город. А мы отдадим его тело Тому, кому оно придется по душе. Мы знаем, что ты, Ермак, против того, чтоб мы приносили в жертву людей. Но он не совсем человек и к тому же мертвый. Не откажи нам в нашей маленькой просьбе.
Ермак удивленно вскинул брови.
— Хорошо, забирайте. Мы не боимся никаких злых духов, но если это для вас так важно, то мы не против.
А затем шаман произнес фразу, которую никто не ожидал вдвойне.
— Он, — сказал шаман, показав на меня рукой, — может поехать с нами и посмотреть, как мы отдадим тело Тому, чье имя я не могу сейчас называть. Раньше никто не из нашего племени не видел этого.
Повисла тишина. Глаза Ермака расширились, а потом сузились. И у всех остальных лица стали молчаливо-напряженные.
— А ты хочешь поехать? — вдруг спросил меня Ермак.
— Да, — ответил я после недолгой паузы. — Очень хочу.
Мне и на самом деле было интересно. Но не ловушка ли это? Зачем остякам я там нужен? Непонятно.
— Тогда езжайте, — кивнул Ермак. — Только, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы с нашим человеком ничего не случилось. С ним поплывут десять казаков. Подождут его в струге.
— Конечно, — наклонил голову шаман.
Мы вышли из избы. Казаки принесли шкуры, чтобы завернуть в них тело убийцы, а меня Ермак с Мещеряком отозвали в сторону.
— Их главный шаман хочет на тебя посмотреть, — сказал Ермак. — Вот зачем они тебя ждут.
— Выгнать Юрпаса из города к чертям, — прорычал Мещеряк. — Остяки сразу узнают, что у нас здесь происходит. А через них, может, и Кучум!
— С Кучумом у них плохие отношения, — возразил Ермак. — А нам польза от остяков есть. Не раз и не два сообщали о приближении отрядов татар. Власть нашу признают, ясак платят, как положено. Да и остяки не такие злые, как вогулы. С ними проще договорится. Народ миролюбивый. Возможно тебе, Максим, удастся с ними наладить совсем хорошие отношения. Нам это было бы очень полезно.
— Все следят за всеми, — вздохнул Мещеряк. — Надоело. Как просто в бою — тут враги, там друзья. А так… не пойми, кто он тебе. Так и жди в любую секунду предательства.
— Ничего не поделаешь, — развел руками Ермак. — И ты сам это прекрасно знаешь.
— Да знаю, знаю… — буркнул Мещеряк.
— Будь осторожен, — на прощание напутствовал Ермак. — Если не понимаешь, что сказать, лучше промолчи.
— Так и сделаю, — пообещал я.
Через час мы уже были в лодке. Тело убийцы лежало в мешке из оленьей шкуры, связанное по рукам и ногам. По-прежнему от него пахло рыбой. Лодка шла легко — весла держали руки опытные. Мы шли вверх по Иртышу, потом свернули в протоку, петлявшую между топкими берегами.
Юрпас, кстати, с нами не отправился.
Зато следом молчаливо плыл струг с казаками.
Какая я важная персона сегодня, подумалось мне. Прям дипломат с охраной! Правда, случись что, эта охрана не спасет. Если встретим большой отряд, десяток человек не справится. Но тут уже ничего не поделаешь.
Плыли мы не слишком долго. Я смотрел на берега, изучал местность, но в основном видел заросшие лесом высокие берега.
Потом один из охотников встал, что-то произнес на своем языке, и указал на приближающийся песчаный пляж. Очевидно, там надо было остановиться.
У берега виднелось множество лодок. Некоторые — с парусами, другие — узкие охотничьи. Вдоль берега шёл помост, за ним сушилась рыба, шкуры.
Юрты — точнее, чумы — были поставлены полукольцом на возвышении. Обтянутые ровной лосиной кожей, с дымниками на вершине. Ветер бродил по открытому пространству, пахло костром, рыбой, болотом и кедром. В поселении находились люди. Кто-то готовил сети, кто-то чистил рыбу или занимался другими делами.
Мужчины-остяки носили суконные кафтаны с меховой опушкой, широкие пояса и кожаные штаны. Женщины — длинные рубахи с орнаментом, перетянутые ремнями. На ногах — сапоги из тюленьей кожи, тоже плотно обвязанные ремешками.
Меня проводили в центр селения, к большому чуму. У входа стояли два охотника с копьями. При виде нас они молча шагнули в стороны.
Внутри на вытесанной колоде сидел высокий старик. Густые седые волосы, ожерелье из медвежьих зубов на груди и кожаная туника, вся в непонятных знаках. Это был Ханг-Ян, «Понимающий след», вождь, шепнул мне на ухо приплывший в город шаман перед тем, как мы вошли.