Эм-Нэллы снова улыбнулась.
— Скажи, у тебя когда-то была собака?
— Да… овчарка по имени Турана. Она была для меня чем-то большим, чем собакой. Другом. Она погибла.
— Не совсем так, — покачала головой Эм-Нэллы. — Тебя спас волк, правильно?
— Да, — ответил я. — Так мне сказали.
— Дух твоей собаки, ненадолго оказавшись здесь, выручил тебя.
Услышав это, я только покачал головой.
— А сейчас, в знак того, что мы доверяем тебе, ты увидишь Того, кого нельзя называть, — произнесла Эм-Нэллы.
Мне очень захотелось спросить, кто это, но я сдержался. Логично предположить, что если его нельзя называть, то и не назовет!
— Ты будешь первым «пелы-хум», белым человеком, увидевшим его.
— Спасибо за честь, — я наклонил голову.
Из-за деревьев снова показались воины остяков, но теперь их было всего четверо. Двое несли завернутое в шкуры тело убийцы из далекого северного племени, и еще двое с копьями их сопровождали.
— Идем, — велела Эм-Нэллы, и мы направились за ней.
— Как тебя зовут? — спросил я через пару минут сопровождающего нас шамана-переводчика. — Неправильно, когда ты не знаешь имя того, кто с кем разговариваешь.
— Ингир, — ответил он.
Мы шли медленно. Тело убийцы несли на носилках из ивовых прутьев. Впереди — шаманка Эм-Нэллы, за ней Ингир, я и остальные. Мы шли по тропе вдоль небольшой речки. Воздух был влажный. Мы шли молча. Лес почему-то тоже молчал, не раздавалось ни пения птиц, ни звериных шорохов. Неужели здесь нет никакой живности? А почему так?
Через полчаса тропа привела нас к скалистому обрыву. У его основания зияла огромная черная пасть пещеры. Рядом со входом лежали почерневшие от времени вырезанные из дерева символы: спирали, лапы, фигуры зверей и людей.
И еще кости. Много костей. Животных, больших и не очень, птиц, рыб… и даже несколько человеческих. Точно человеческих, спутать невозможно. А вот и череп виднеется, смотрит на нас, будто спрашивает, зачем пришли.
Очень интересно. По коже пробежал бодрящий холодок. Не страх, но это место очень зловещее и без кладбища костей, а уж с ним…
Метрах в тридцати перед пещерой был выложен круг из небольших булыжников. Я, шаманка, Ингир и остяки с копьями зашли в него. Затем и двое носильщиков, положив тело у входа в пещеру, быстро прибежали к нам.
Шаманка закричала — я не ожидал, что она сможет кричать так громко. Гортанный, древний крик. Наверное, так кричали шаманы за многие века до этого.
Это было обращение к духам. Я в этом разбирался не слишком, но сейчас мог утверждать с уверенностью. Духи должны прийти за телом? Точнее, тот, «кого нельзя называть». Ну, посмотрим. Если все это не выдумка, то сейчас я увижу что-то фантастическое.
Нет, не выдумка.
Из пещеры раздалось дыхание. Настолько громкое, что оно слышалось даже на том расстоянии, на котором находились мы. Потом послышались шорохи и мягкие шаги. А затем показался ОН. Я сначала не понял, что это. Потом — понял, и не поверил глазам.
Медведь. Нет, не просто медведь, настолько он огромный. Выше человека, даже стоя на четырёх лапах. Шерсть густая, серо-бурая, местами — белёсая. Жуткие лапы и чудовищная голова.
Он остановился перед телом, понюхал. Замер. Потом раскрыл пасть и поднял голову к небу, выдав утробный рёв, от которого у меня задребезжали кости.
Медведь начал есть. Медленно. Неторопливо. Как человек ест жертвенную пищу. Кусать, глотать. Кровь стекала на камни. Ханты смотрели молча и не шевелясь. Я тоже стоял, будто прибитый ногами к земле. Ритуал наверняка проходит не впервые, но все равно, лишнее внимание жителя пещеры лучше не привлекать. Мы стоим в круге из камней, выложенном, как я понимаю, должен защищать от косматого божества, но насколько эффективна эта преграда, если зверь окажется не в настроении⁈
Когда медведь насытился, он поднял голову и посмотрел прямо на меня несколько долгих секунд. Его взгляд — будто не звериный. Я почувствовал себя так, будто все мои мысли и чувства оказались на ладони. Потом зверь повернулся, ушёл в пещеру, и наваждение скрылось вместе с ним.
— Он принял подарок, — сказала шаманка. — Мы можем идти. Дух убийцы из далеких краев никого не потревожит.
…Через несколько часов я вернулся в город на струге казаков. Встретив Ермака и Матвея, рассказал им обо всем, что видел.
Матвей только покрутил в удивлении головой, а Ермак задумался.
— Видишь, опасаются, что мы лютовать будем. Кто-то из кучумовских использует это и поддерживает страх. Мы ко всем пытаемся относиться хорошо, но все равно боятся. Мечеть в Сибире стоит по-прежнему, молиться могут все, кто захочет, ясак собираем совсем немного, но…