Интересно, что скажет Ермак.
Его в городе не было, пришлось дожидаться. Он приплыл откуда-то на струге, затем прошел в ту самую избу, в которой у нас все совещания и происходили. А вместе с ним зашел Елисей Скрыпник, есаул. Он, получается, чуть ли не второе по важности лицо в отряде. Заместитель атамана. Хотя на деле таким является Матвей Мещеряк. Елисею я не нравился с самого начала, и сейчас он тоже уставился на меня, скривив рожу. Что-то они обсуждали, похоже, когда я зашел. Какая-то карта на столе расстелена, но, увидев меня, Елисей ее тут же свернул. Не доверяют мне еще некоторые секреты.
— Еще что-то случилось? — спросил Ермак. — Вид у тебя непонятный. Говори, с чем пришел.
— Да, вроде того. Подсчитал я, Ермак Тимофеевич, и понял, что нам нужны еще две кузни.
— А чего не двадцать! — фыркнул Елисей. — Давай все бросим, и начнем только ковать. Других дел ведь нету.
— Двадцать не надо, а две — необходимо, — ответил я. — Нам срочно нужно оружие и стрелы. И работать там придется в две смены — одни люди днем, другие — ночью.
Елисей аж захохотал от удивления.
— Ну точно, больше никакой работы. Только железо. Ты, Максим, похоже в кузне на жару перегрелся.
— Ты погоди такими словами бросаться, — зыркнул на него Ермак. — Максим уже не раз доказал, что он в отряде человек не лишний. Голова у него варит. Если б у всех наших так варила! И за дело общее у него душа болит. Нельзя просто так набрасываться на человека, даже если он ошибается. Может, он ошибается совсем чуть-чуть, и есть часть правды в его словах. Объясни нам подробнее, почему нельзя обойтись без новых кузней и ночной работы.
Я вздохнул и тщательно изложил свои соображения. Рассказал, сколько будем делать самострелы в одном и другом случае.
— А что говорит Макар, кузнец? — спросил Ермак. — И староста наш, Тихон Родионович?
— Не знаю, не спрашивал, — ответил я и подумал, что все, конец моей затее. И один скажет «не нужно», и второй. Люди так устроены — не любят нового. А татары… татары пока далеко. К войне с ними привыкли. Война идет потихоньку, не спеша, будто и нестрашная. А тут придется менять привычный уклад жизни, думать, волноваться…
Столько таких людей я перевидал. Умных, хороших, не ленивых, но к новому относящихся примерно так, как черт относится к ладану. А если учесть, что я уже заставил строить и печь, и сушилку, а теперь еще и тир…
— Я их сейчас позову, — вдруг сказал Елисей. — Сам за ними сбегаю. Разомну ноги. А то затекли после струга.
Все понятно. Дойдешь до них, и по дороге скажешь, чтоб сопротивлялись моим идеям. Они и так не слишком их воспринимают, так еще и ты. А Ермак, похоже, эту хитрость своего заместителя не понял. Кивнул — иди, мол.
Когда Елисей убежал, Ермак сказал мне:
— А ты Мещеряка позови. Пусть тоже выскажет свои соображения. Он где-то здесь.
Матвея найти быстро не получилось, пришлось спрашивать, где он. Пока отыскал, объяснил ситуацию… В общем, пришли мы, когда все уже собрались.
Я повторил свое предложение. По виду Тихона и Макара понял, что им по дороге Елисей все уже рассказал.
Эх, не пойдут они против него. Ермак к моему предложению отнесся спокойно, будто говоря «решайте сами», а Елисей аж на дыбы встал. Остается еще Мещеряк. Он вроде меня сейчас ценить начал, но не стоит забывать, что не так давно он относился ко мне, мягко говоря, с недоверием (то есть был готов отправить на виселицу или на костер).
Лицо Елисея довольное. Похоже, считает, что со всеми договорился и ждет победы. Хотя какая тут победа, придурок. Скоро война разгорится страшным костром, а ты думаешь только о том, кто главнее.
— Ну, Макар, тебе слово, — произнёс Ермак. — Ты в железе разбираешься. Говори честно, без утайки.
Встал Макар с лавки, посмотрел вниз, призадумался и сказал:
— Правильно говорит Максим.
Видно было, что с трудом эти слова ему даются. Елисей вытаращил глаза, явно ожидая другого. Обалдел и я. Недооценивал я Макара. А он, оказывается, человек с принципами. Ради общего дела готов работать много и тяжело. И, если надо, даже идти на конфликт с большим начальником.
— А двадцать кузней не надо? — сквозь зубы спросил Елисей.
— Двадцать — не надо, — со вздохом ответил Макар, будто не замечая ехидства Скрыпника, — а вот две не помешают, и даже очень. Думал я уже об этом, и думал много. Нужно нам и оружие, и стрелы, и много чего еще. И чем быстрее, тем лучше. Чует мое сердце, враг недалеко.
— Сердце должно чуять у гадалок да шаманов, — наморщился Елисей, — а твое дело молотом размахивать.